В “Политнеделе” мы регулярно публикуем обзоры важнейших событий 
во внутриполитической жизни России. 
Рубрику ведет директор Московского представительства 
Фонда “Наследие”, политолог 
Евгений Степанович Волк.

22–28 апреля

До парламентских выборов еще полтора года, а дыхание предвыборной кампании уже ощущается. Это наглядно проявилось на прошлой неделе — в реакции различных партий на президентское послание. Как обычно недоволен лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Он не нашел там ничего нового и конкретного. Как обычно критичен к высшей власти Григорий Явлинский. Он упрекает президента в том, что тот обошел вниманием политическую ситуацию в стране. Иначе, по мнению лидера «Яблока», пришлось бы признать, что в стране сложилась «корпоративно-бюрократическая» система или «управляемая демократия».

Новым является то, что к хору традиционных противников президента и правительства примкнул, причем громогласно, за рубежом лидер Союза правых сил Борис Немцов. Его обвинения в адрес Путина, прозвучавшие в ходе Российского экономического форума в Лондоне, имели наиболее системный, развернутый характер и оттого прозвучали особенно остро. Характеризуя политическую ситуацию в стране, Немцов признал существование стабильности, но обратил внимание на то, что власть сконцентрирована в одних руках. Когда все зависит от одного человека — это на самом деле явная нестабильность и непредсказуемость. По мнению Немцова, федерализм разрушен, коррупция приобретает невиданные масштабы, а ведущие телеканалы находятся под контролем Кремля.

Коснувшись экономики, лидер правых заметил, что российское правительство не имеет реального отношения к происходящему росту, так как он сложился в результате высоких мировых цен на нефть.

Критический запал Немцова понятен. «Соглашательская», пропрезидентская линия отдельных руководителей правых (Чубайс, Гайдар) привела к оттоку либеральных избирателей к «Яблоку» и «Либеральной России» Бориса Березовского. Переход к оппозиционности с конструктивных, либеральных позиций считается серьезным фактором восстановления позиций СПС. По данным ВЦИОМ, рейтинг Союза правых сил возрос с 4 процентов в феврале до 10 в апреле. Немцов считает, что именно благодаря оппозиционности.

Не все лидеры правых согласны с ним. Например, председатель правления РАО ЕЭС и одновременно «серый кардинал» Союза правых сил Анатолий Чубайс воздерживается от открытой критики в адрес власти. Есть у него опасения, что СПС в своей платформе сблизится с вечно антиправительственным «Яблоком», но не сможет конкурировать с ним в борьбе за протестный электорат справа от центра.

Судя по всему, предвыборная кампания правых будет выстраиваться по своеобразной «равнодействующей». Критику действий (или бездействия) президента в сфере экономики, борьбы с коррупцией, решения чеченской проблемы правые будут уравновешивать поддержкой «либеральных идей», публично артикулируемых Путиным.

К предвыборным трюкам прибегают и проправительственные фракции. Их простор для политического маневра ограничен лояльностью Кремлю. Им не дано критиковать президента и власть. Зато популистские, эксцентричные инициативы кажутся вполне уместными. Так, группа руководителей фракции «Народный депутат», состоящей в основном из одномандатников, внесла в Госдуму проект поправки в Уголовный кодекс, восстанавливающий наказание за гомосексуализм. Прикрыто это предложение заботой о «духовно-нравственных устоях русского народа». О том, что эта законодательная инициатива отдает временами тоталитаризма при Гитлере и Сталине и противоречит международным обязательствам России в сфере прав человека, депутаты как-то умалчивают.

Зато «всенародная поддержка» в борьбе с «геями» практически гарантирована. Стоит вспомнить, что и другая инициатива лидера «нардепов» Геннадия Райкова — восстановление смертной казни в России — тоже нашла отклик у значительной части населения. Популизм бессмертен. Правда, шансов на прохождение инициатив «нардепов» в Госдуме не так уж много. В Кремле понимают, какой удар престижу Путина нанесут не просто разговоры, а законодательно одобренные одиозные меры, и, разумеется, и не допустят их прохождения через Думу.

Вообще «нардепы» отличились на прошлой неделе. Соратник по фракции, председатель Комитета Думы по международным делам Дмитрий Рогозин вроде бы даже был в числе инициаторов «антигомосексуального» проекта, но позже опроверг свое участие. Зато он прогремел на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге, где публично заявил, что считает «глупостью» вступление России в эту организацию. А своих западных коллег по этому форуму обозвал «клоунами и политическими карликами». Одернуть Рогозина пришлось спикеру Совета Федерации Сергею Миронову.

Конечно, заявления такого типа вредят национальным интересам и образу России за рубежом. Зато Дмитрий Олегович может успешно козырять своей «бескомпромиссностью» в борьбе с Западом перед своим электоратом в российской глубинке.

Первым публичным мероприятием Путина после послания Федеральному Собранию было участие в заседании Госсовета по обороту сельхозземель. При обсуждении этого сложного и очень конкретного вопроса декларируемый президентом экономический либерализм слегка увял. Одно дело — публично обозначать общие приоритеты, другое дело — решать практические проблемы с губернаторами, которые либо хотят обладать монополией на регулирование оборота сельскохозяйственных земель, либо вообще и слышать не желают о возможности ее купли-продажи. Плохо вписывается в либеральную парадигму намерение президента законодательно запретить продажу земли иностранцам. Миф о том, что всю землю в России-матушке скупят по дешевке иноземцы, глубоко укоренился в отечественном политическом сознании, и с ним пока не справиться.

Сложная ситуация складывается для Путина в преддверии его саммита с американским президентом. Дж. Бушем. Консультации в Москве на уровне высокопоставленных экспертов по разоружению показали, что позиции сторон по новому договору о сокращении стратегических вооружений по-прежнему расходятся, и его подписание в конце мая под вопросом. Остается много нерешенных проблем: точные «потолки» (едва ли широкий диапазон в 1700-2200 боезарядов можно назвать таковым), методы ликвидации боезарядов (уничтожение или складирование), графики сокращений, их проверка, финансирование, взаимосвязь с проблемой ПРО.

Масла в огонь подливают и российские эксперты-отставники, которые считают новый договор «противоречащим интересам России». Впрочем, такого мнения военные «разоруженцы», сколько я помню, придерживались всегда, с советских времен. И требовались радикальные решения на самом верху для нахождения развязок и компромиссов. Хватит ли у Путина политической воли и на это? Пока его позиции в вооруженных силах ослаблены нерешительностью в проведении реформы, восстановлении боеспособности армии и улучшении социальных условий военных. Уступки по стратегическим вооружениям будут обязательно использованы его оппонентами против него.

Договор о сокращении стратегических вооружений нужен, прежде всего, России. Ядерные боеголовки, их носители устаревают, сокращать их придется в любом случае. Лучше, если это будет делаться на основе соглашения с США, возможно при их финансовом содействии. Не все в Москве это понимают, а многие и не хотят понимать.

15–21 апреля

На прошлой неделе президент Путин наконец выступил с долгожданным посланием к Федеральному Собранию. Почему «долгожданным»? Да потому, что прошла уже треть года, и давно было пора определиться с итогами прошлого и ориентирами текущего года.

Нельзя сказать, что «гора родила мышь». Послание носит взвешенный характер и явно нацелено на общественную консолидацию. Действительно, в нем мало такого, с чем не согласился бы любой здравомыслящий человек в России. Кто же будет спорить с необходимостью экономического роста и повышения благосостояния, увеличения конкурентоспособности, преодоления бюрократического произвола и коррупции.

Многие мысли, озвученные президентом, просто ласкали ухо классическим либералам. Это и развитие местного самоуправления, и облегчение налогового бремени для малого бизнеса, и создание цивилизованной системы банкротств. Правильные слова сказаны о реформе судебной и пенитенциарной систем, совершенствовании законодательного механизма, реформировании вооруженных сил.

Теперь главный вопрос в том, как реализовать все эти верные по сути положения. А здесь, как всегда в России, и лежат главные трудности. Вряд ли можно представить себе, что многочисленная и жиреющая бюрократия с восторгом воспримет планы урезания своих полномочий, являющихся главным средством ее существования и расширенного воспроизводства. Ограничение экономической свободы — это тот неиссякаемый источник, который питает бюрократию, и еще не найдены эффективные пути для того, чтобы его перекрыть. Оттого и будут топтаться на месте все предполагаемые реформы: бюрократия в них не заинтересована.

Советский и российский опыт последних десятилетий убедительно свидетельствует: тот лидер, который действительно ополчился против бюрократического аппарата, долго у власти не держался. Вспомним Хрущева, отчасти Горбачева. Зато те, кто пестовал бюрократию, например, Брежнев, пользовались ее расположением и сохраняли руководящие позиции до самой смерти. Какой путь выберет нынешний президент? Пока борьба с избыточным госаппаратом ведется скорее на словах, чем на деле.

Некоторые моменты в речи Путина заставляют задуматься, вызывают в памяти аналогии с прошлым. Вот, скажем, президент явно загипнотизирован идеей высоких темпов экономического роста. Он даже выразил недовольство по поводу того, что в своих планах и прогнозах правительство не слишком амбициозно на этот счет. Предполагаемый им рост в 3,5-4,5 процента в год Путину кажется недостаточным. Иначе Россия никогда не обгонит Португалию (это теперь такой ориентир — Португалия, самая слабая страна европейского Союза).

Озабоченность Путина понятна. Ему хочется весомых и очевидных успехов. Идея высоких темпов экономического роста в этом плане очень привлекательна. Ее усиленно лоббирует либеральный экономический советник президента Андрей Илларионов. Но реализуема ли она?

Пока что высокие мировые цены на нефть гарантируют рост, но это не может продолжаться вечно. Структурные же преобразования в российской экономике, ее дальнейшая либерализация пока запаздывают. Разумеется, можно добиться, чтобы яйцеголовые экономисты вписали в свои прогнозы более высокие цифры роста, но суть дела от этого не изменится.

Рассказывают, что после войны Сталин озаботился установлением курса рубля по отношению к доллару. Огромный коллектив сотрудников Госбанка, Минфина и других ведомств провел сопоставительный анализ (естественно в пользу рубля) и вывел коэффициент 1 доллар = 14 рублей. Сталину это не понравилось. Он взял и зачеркнул одну цифру. Стало 1 доллар = 4 рубля. И такой волюнтаристски установленный курс существовал не один десяток лет.

Если серьезно говорить о высоких темпах роста, то надо и четко определить, за счет чего он будет осуществляться. У Илларионова — это сокращение государственных расходов. В послании Путина этого нет. Вопреки прогнозам авторитетного и обычно точного «Коммерсанта», Путин ничего не сказал ни о снижении реального курса рубля, ни об альтернативных бюджетах (один — реальный, не зависящий от цен на нефть, другой — в расчете на их рост). Можно подумать, что эти важные факторы экономического роста были изъяты из послания только потому, что о них стало известно газете, контролируемой опальным и нелюбимым Кремлем Борисом Березовским.

Несколько разочаровал раздел о Чечне. «Военную стадию конфликта можно считать завершенной», — заявил Путин. А можно не считать? Буквально на следующий день после президентского послания Генпрокурор Устинов публично подтверждает, что антитеррористическая операция в Чечне продолжается. Практически каждый день приносит сообщения о новых жертвах и боевых действиях.

В день оглашения послания президента в Грозном взорвали 16 омоновцев, а в пятницу убили милиционера. Так что говорить о «возвращении Чечни в политико-правовое пространство России» пока явно преждевременно. Это означает выдавать желаемое за действительное.

Путин был немногословен по проблемам внешней политики. И это понятно. Здесь его прозападные позиции достаточно уязвимы, поскольку не находят поддержки у большей части российской политической элиты. Путину было нелегко, но он сумел похвастаться некоторыми «успехами». Оказывается, именно Россия «позволила» создать антитеррористическую коалицию!

Четко обозначен и главный приоритет. Это Европа, Европейский Союз. О США и НАТО сказано вскользь. Декларирована задача поиска союзников, но тут-то главные трудности. Пока кроме Белоруссии их не видно…

Разумеется, к путинскому посланию еще не раз будут возвращаться. Оно дает немало пищи для размышлений и комментариев. При всех недоговоренностях и недомолвках оно в целом дает ясный сигнал и российскому общественному мнению, и Западу: нынешний курс, связанный с продвижением к рыночной экономике и правовому государству в их российской интерпретации, будет продолжаться. А о том, как именно это будет происходить, судить всем нам.

Важно обратить внимание не только на то, что сказал Путин, но и на то, о чем он умолчал. Демократию как форму государственного управления Кремль понимает весьма специфически — это старый трюизм. В ходу — «управляемая демократия», предполагающая жесткий контроль за органами представительной власти, региональными лидерами, СМИ и финансовыми потоками.

В последние недели путинское окружение добилось в этом деле крупного успеха: манипулируя думским большинством, оно лишило коммунистов командных постов в контролируемых ими комитетах. Не у дел оказались такие «столпы» левых, как Анатолий Лукьянов, Юрий Маслюков, Сергей Глазьев, Николай Харитонов. Однако на следующий, вполне логичный в политическом плане шаг — замену спикера-коммуниста — Кремль не пошел. Ведь Геннадий Селезнев давно стал фигурой, удобной и лояльной Кремлю, и трогать его не стали.

А вот коммунисты «покатили бочку» на своего соратника. Сначала президиум КПРФ порекомендовал ему уйти с поста в знак солидарности с товарищами по партии. Тот отказался: почетная должность «четвертого человека в государстве» дороже эфемерного членства в КПРФ на вторых ролях. Чтобы избежать раскола на самом верху, «персональное дело» Селезнева спустили в московскую организацию, которая в прошлые выходные успешно исключила его из своих рядов.

Однако это решение неокончательно. Его еще предстоит утвердить на пленуме компартии в июне. А к этому времени и сам Геннадий Николаевич может созреть к выходу из КПРФ для удержания поста. Но его позиции как никогда уязвимы. Отсутствие поддержки КПРФ не означает автоматического признания его «своим» со стороны пропрезидентской «Единой России».

Да, пока за Селезневым стоит Кремль. Но малейшее отклонение спикера от «генеральной линии» приведет его к краху. Кроме того, в рядах «единороссов» немало амбициозных политиков, алчно зарящихся на кресло председателя Думы. И кто знает, может быть, перед грядущими в 2003 году парламентскими выборами Кремль все же решится «сменить лошадей на переправе» и поставить «на Думу» полностью проверенного «своего человека», а не «ренегата из КПРФ».

Качающееся под Селезневым кресло вызывает недоуменные вопросы у его зарубежных коллег. Ведь намечены его поездки за границу, визиты западных парламентариев к нам. Вот они и гадают: принимать — не принимать, ехать — не ехать. Приходится объяснять: в политическом контексте Селезнев — не человек, а политическая функция — председатель палаты парламента великой страны. Поэтому и приглашать, и встречаться с ним надо, какой бы «хромой уткой» он ни казался издалека.

Вновь вернемся к посланию Путина. Одно из его несомненных достоинств — откровенное признание опасности экстремизма в его фашистском, ультранационалистическом проявлении. Вряд ли германский фюрер Адольф Гитлер, кончая жизнь самоубийством пятьдесят семь лет назад, мог представить себе, что его день рождения станет проблемной датой для победившей России.

В этот день «бритоголовые» сторонники фюрера уже не один год выходят на улицы столицы и других российских городов с фашистскими лозунгами и символикой. 20 апреля Москва местами напоминала осажденный город на военном положении. Кругом — усиленные наряды милиции, спецназа, регулярных войск. На продовольственных рынках, контролируемых «лицами кавказской национальности», чувствовалась напряженность, а некоторые вообще закрылись перед угрозой погромов.

К счастью, ничего серьезного не произошло. Но неприятный осадок остается Что-то не слышно, чтобы в Германии или Австрии — на родине «бесноватого фюрера», как его любили называть советские пропагандисты, — отмечали эту дату. А Россия, потерявшая свыше 20 миллионов своих сограждан в войне с ним, и тут «впереди планеты всей».

На фоне грустных московских «празднеств» как-то не очень удивил успех лидера французских ультраправых Ле Пена в первом туре президентских выборов. Социалистическое правительство сделало все, чтобы дискредитировать себя, особенно в сфере иммиграционной политики. Большая часть политически мыслящих французов сделала выбор в пользу правых. А безответственные «леваки» просто не пошли на выборы. Все, что им оставалось, — это крушить витрины и автомобили. Но их поезд ушел. Разумеется, во втором туре Ле Пен не победит. Зато Ширак, судя по всему, получит убедительный мандат доверия большинства на новый президентский срок.