В “Политнеделе” мы регулярно публикуем обзоры важнейших событий 
во внутриполитической жизни России. 
Рубрику ведет директор Московского представительства 
Фонда “Наследие”, политолог 
Евгений Степанович Волк.

25–31 марта

На прошлой неделе исполнилось два года с тех пор, как Владимир Путин одержал победу на президентских выборах. Самое время подвести некоторые итоги. Ведь именно первая половина любого президентства решающая. У главы государства есть мандат на преобразования, доверие электората. Дальше начинают вступать в дело новые предвыборные соображения, и решительных, тем более непопулярных, но необходимых шагов ожидать от лидера не приходится.

К числу достижений Путина следует отнести укрепление и стабилизацию политической власти в стране, введение законодательно оформленных мер, направленных на создание рыночной экономики, формирование новых отношений с Западом, основанных на сотрудничестве. Однако успехи президента отнюдь не безоговорочные с точки зрения классического правового государства и гражданского общества. Выстроенная вертикаль власти опирается на авторитет и монополию президента и в существенной мере ограничивает роль представительных органов, прежде всего Федерального собрания, и региональных структур. Показательно, что соотношение федерального и региональных бюджетов стало 63:37, тогда как до Путина оно составляло 50:50. Перекос очевиден.

Рыночные реформы развиваются далеко не так быстро, как хотелось бы. Не доведена до конца налоговая реформа, не начаты радикальные преобразования в банковской сфере, буксуют жилищно-коммунальная и пенсионная реформы. Нет ощущения, что президент точно знает, что нужно, а что не нужно делать в экономической области.

Очевидно, что Путин не очень доволен низкими темпами экономического роста, высокой инфляцией, отсутствием новых идей. Отсюда и метания. То он снимает ставленника левых, председателя Центрального банка Геращенко, у которого один рецепт на все случаи жизни — накачка экономики деньгами. То тут же встречается с левыми экономистами Петраковым, Маслюковым, Глазьевым и Львовым. Они по-своему компетентны, но все их воззрения и предложения принадлежат социалистическому прошлому. Откуда здесь взяться новым идеям?

Да и во внешней политике Путину особо похвастаться нечем. Курс на сближение с США, НАТО, европейскими институтами пока носит большей частью декларативный характер и не очень-то разделяется господствующей политической элитой. Нелегко дается России и отказ от «имперского мышления» в отношениях с государствами Балтии и СНГ. Заявления многих руководителей российской внешней политики часто звучат диссонансом, противоречат друг другу и мнению президента.

Продолжающаяся война в Чечне свидетельствует о слабости механизмов российской национальной безопасности. Реформа армии погрязла в противоречиях и интригах среди высшего генералитета, а у Путина как верховного главнокомандующего пока не хватает либо политической воли, либо смелости навести порядок в военной сфере.

Практически все комментаторы согласны в двух моментах, характеризующих итоги путинского президентства. Во-первых, ему катастрофически не хватает квалифицированных и профессиональных кадров. Совершив «быстрый бросок» во власть из рядов средней бюрократии, Путин не сумел обзавестись сплоченной и надежной командой. Нет у него и четко определенной социальной опоры в виде партии или движения.

Пока президент двигался по пути «наименьшего сопротивления». Он сохранял, пока это было возможно, опытные ельцинские кадры (вопрос о качестве и пользе этого опыта вынесем за скобки). Одновременно он «подтягивал» на ключевые позиции своих коллег из КГБ-ФСБ, главным образом из Петербурга. Сейчас это его главный кадровый резерв. Но он, разумеется, не безграничен. Более того, он таит в себе опасности для самого президента.

Дело в том, что пришедшие «во власть» чекисты имеют все основания считать себя обделенными в ходе приватизации начала-середины 1990-х годов. Как и большинство населения, они тогда фактически были отстранены от дележа лакомого пирога государственной собственности бывшего СССР. Олигархи и, в более широком контексте, все деловые люди, преуспевшие в те годы, не вызывают у них никаких симпатий. Напротив, они морально настроены против них и, по существу готовы к переделу собственности.

Вспомним незабвенного лорда Эктона: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно». Новые люди в Кремле и вокруг него, обладающие властью близкой к абсолютной, подвергаются серьезным искушениям. Жадность «молодых львов» находит себе питательную почву. Эксперты полагают, что уровень коррупции во власти сейчас выше, чем в ельцинские времена. И в отличие от прошлых лет наверху не слышно даже традиционных заклинаний о необходимости борьбы с ней. Правоохранительные органы сами стали активными участниками теневых экономических отношений и непосредственно ведут борьбу за контроль над крупными финансовыми потоками и привлекательными сферами бизнеса, в том числе полулегальными и откровенно преступными.

Много говорилось о том, что Россия постепенно превращается в криминальное государство худшего латиноамериканского образца. Похоже, что сейчас это как никогда близко к истине.

Есть ли у президента четкая программа действий? Судя по всему, и на этот вопрос следует ответить отрицательно. Разумеется, Путин как типичный бюрократ склонен к практическим, сиюминутным решениям. Но для руководителя его уровня они должны подкрепляться осознанным видением стратегической перспективы. Этого нет. Как и его предшественник, Путин не дает ответа на давно назревшие вопросы: что такое Россия? Куда она движется?

Конечно, следует считаться с тем, что в наследство Путину досталась постсоветская бюрократия, во многом мыслящая и действующая старыми категориями. Да и сам Путин, естественно, — продукт прежней системы. Публичное повторение либеральных истин еще не означает истинного приобщения к ним, понимания сложных механизмов их реализации. Именно поэтому буксуют вроде бы благие намерения, выхолащиваются здравые замыслы.

Да, Путин сохраняет высокий рейтинг. Но его популярность обусловлена скорее демонстрируемыми им личными качествами — целеустремленностью, сдержанностью, работоспособностью, которые резко контрастируют с периодом правления его предшественника. Путин в основном «выезжает» на контрасте с Ельциным.

В том же, что касается содержательной стороны деятельности президента, оптимизм населения не столь очевиден. Опросы общественного мнения свидетельствуют о неуклонном падении рейтингов всех ветвей власти, особенно правительства. Судя по всему, происходит малозаметное для Москвы постепенное падение уровня жизни, особенно в малых городах. Население, мягко говоря, сдержанно воспринимает различные кампании, проводимые раболепным чиновничеством на местах во исполнение президентских «задумок», типа принудительных занятий физкультурой и отлова беспризорных детей.

Ожидаемый к лету всплеск инфляции, вызванный массированной эмиссией в конце прошлого года, может болезненно ударить по самому президенту. Борьба за переизбрание на новый срок не будет для Путина легкой прогулкой. Хотя очевидно и то, что реальных и сильных противников у него нет.

Подготовка к выборам практически уже началась. В этой череде событий — возвращение команды Евгения Киселева, но уже в новом качестве и при новом патронаже — на шестой канал. Березовского там теперь и близко нет. А политические кураторы канала — «тяжеловесы» советской эпохи Аркадий Вольский и Евгений Примаков — полностью лояльны Кремлю и будут проводить его линию. Так что решение Минпечати по ТВ-6 ни для кого сюрпризом не стало. Все понимают, что и на будущих выборах СМИ будут играть решающую роль в формировании настроений электората.

18–24 марта

На прошлой неделе главная политическая интрига развернулась вокруг председателя Госдумы Геннадия Селезнева. Проправительственные центристские фракции, составляющие большинство, давно уже вынашивают замыслы о захвате контроля над нижней палатой и ее аппаратом. Ставленник коммунистов Селезнев и его окружение их уже больше не устраивают.

Первым успехом центристов стало решение о лишении спикера права решающего голоса в Совете Думы — ее руководящем органе, определяющем повестку дня и приоритеты законотворчества. На первый взгляд, это символический успех: ведь решения Совета Думы принимались большей частью консенсусом. Но прецедент по ограничению полномочий спикера вдохновил его оппонентов на большее. Они поставили вопрос об отстранении Селезнева от должности и избрании нового председателя Думы.

Каковы шансы противников Селезнева на успех? Думается, что не очень большие. Селезнев вполне устраивает Кремль, фактически проводя в нижней палате пропрезидентсткие решения. О его принадлежности к КПРФ мало кто вспоминает. Да и сам Селезнев во имя сохранения своего поста готов пойти на приостановление членства в компартии.

Поэтому, как представляется, кампания против Селезнева — это не реальная попытка убрать его с политической сцены, а скорее стремление припугнуть его возможным отстранением, сделать его еще более послушным, добиться от него «сдачи» одиозных фигур в аппарате Госдумы. Пока Кремль никак не артикулирует своей позиции, оставляя наиболее острые акции и заявления против Селезнева на усмотрение центристских фракций. Однако если кресло под спикером действительно закачается, то Кремль легко откажется от него.

Проблема в том, что у центристских фракций нет достаточно сильного и известного политика, способного взять на себя полномочия «четвертого человека» в государстве. В Кремле не могут не учитывать и отрицательный опыт назначения спикером Совета Федерации слабо ориентирующегося в большой политике питерца Сергея Миронова, который своими опрометчивыми заявлениями по внутренним и международным вопросам создал немалую головную боль для президента и его администрации. В этом плане Селезнев — фигура проверенная, предсказуемая, достаточно авторитетная в стране и за рубежом. Как любят поговаривать в московских кулуарах, «коней на переправе не меняют». До очередных парламентских выборов осталось всего полтора года, и скорее всего Селезневу дадут доработать до конца. Но держать его будут «в узде».

Как и предполагалось, утверждение в Думе нового председателя Центробанка Сергея Игнатьева прошло без проблем. Его поддержали практически все фракции. Лишь коммунисты погоревали по ушедшему в отставку Геращенко. В числе приоритетов нового главного банкира — приватизация Внешторгбанка (чему усиленно противился его предшественник) и создание системы гарантирования вкладов населения, которые сейчас никак не защищены от банкротств, злоупотреблений и т.п. Характерно, что с назначением Игнатьева работа над соответствующим законом ускорена.

А президент Путин занимался актуальными вопросами развития науки и военно-промышленного комплекса. Надо признать, что в целом правильных деклараций и призывов в этих сферах пока гораздо больше, чем практических решений. Вот, Госсовет и Совет безопасности под председательством президента одобрили «Основы политики в области развития науки и технологии до 2010 года» и сопутствующие документы, уточняющие приоритеты в этих сферах. Но что стоит за этим на самом деле? Достаточно скромные параметры финансирования. Планируется, что к 2010 году на НИОКР будет выделяться до четырех процентов федерального бюджета (в 5 раз больше, чем сейчас). Вроде бы радикальный прорыв. Но существующий закон и так давно уже предусматривает этот параметр, но реально этого никак не удается достичь. Где гарантии, что это получится к 2010 году?

Кроме того Путин совещался с руководством Минобороны по плану строительства вооруженных сил до 2005 года и по программе вооружений армии до 2010 года. Для тех, кто не знает: программа эта насчитывает несколько десятков томов и больше смахивает на каталог военной продукции. Военные упорно уходят от ответов на вопросы, какой должна быть армия, к отражению каких угроз должна быть готова, какие вооружения нужны для решения стоящих задач. Вместо этого — колдовские заклинания: «деньги, деньги, деньги». Упомянутая программа оценивается более чем в 5 триллионов рублей, а таких средств у государства нет и не предвидится. Даже выделенных сумм не хватает на самое необходимое: в 2002 году оборонный заказ составил всего 2,5 млрд долларов.

Понятно, что разрыв между раздутыми запросами военных и реальными возможностями государства вновь высветил необходимость военной реформы. А она в России пока так и не началась. Так считает, в частности, председатель думского комитета по обороне Андрей Николаев. Если сейчас удалось приблизиться к решению только одной проблемы военнослужащих — некоторому увеличению денежного довольствия, то на всех остальных направлениях — застой. Нет четкости и слаженности действий по реализации реформы, отсутствует ясность в постановке целей и видении характера возможной войны, — публично заявил Николаев. Эксперты отмечают, что большой вред армии нанесли проводившиеся в последние годы под видом реформы частные реорганизации отдельных видов и родов войск.

На фоне обсуждавшейся президентом программы вооружений все более отчетливые контуры приобретает отставание военно-технического потенциала России от мировых стандартов. По оценке того же Николаева, от Соединенных Штатов Россия отстает на 5-7 лет, а по отдельным направлениям — на 10-12. А новая многотомная программа, по его мнению, на 80 процентов — не то, что нужно армии, а то, что смогли пролоббировать «бароны» ВПК. Гласного, открытого механизма формирования военно-технической политики с участием всех заинтересованных сторон в России так и не создано. И неизвестно, когда он появится.

Как-то на втором плане остаются события в Чечне. Любые попытки европейских политиков и правозащитников достучаться в Кремль с призывами о мирном переговорном процессе наталкиваются на сопротивление или получают гневную отповедь. Вот и помощник президента Сергей Ястржембский резко осадил деятеля Парламентской ассамблеи Совета Европы лорда Джадда с его предложением о Международном трибунале по Чечне: «Россия — не Югославия».

Однако конфликт-то тлеет. Практически не проходит ни одного дня без жертв со стороны федеральных сил и местных жителей. Теракты стали обыденной реальностью и, в отличие от событий в Израиле, даже не привлекают особого внимания российского и тем более западного общественного мнения.

Судя по всему, военное уничтожение чеченцев по-прежнему видится в Москве как главное и фактическое единственное решение проблемы. Но реально ли достижение этой цели? Веками взращенного инстинкта к сопротивлению чеченцам не занимать, а с демографической ситуацией и пополнением рядов боевиков у них, видимо, особых трудностей не возникает. Война в Чечне может идти бесконечно. Понимают ли это в Москве?

11–17 марта

Кадровая сенсация недели — отставка председателя Центробанка Виктора Геращенко. Хотя непредсказуемым это событие не назовешь. Главный банкир страны при всей его компетентности и живучести давно не вписывался в преимущественно либеральную экономическую команду, сложившуюся вокруг президента. Да, Геращенко был мастером финансовой стабилизации, его усилиями рубль в последние годы обрел достаточно прочные позиции. Но с точки зрения стратегического видения банковской системы страны он безнадежно отстал.

Не секрет, что его политические и экономические симпатии тяготели к левому лагерю, а его отношение к либерализации было более чем скептическим. Как показало недавнее обсуждение в Госдуме законов, предусматривающих ограничение финансовой монополии Центробанка, Геращенко стал препятствием на пути реформы банковского механизма страны. И Путин сделал то, что должен был сделать, — убрал это препятствие.

Очевидный преемник Геращенко — Сергей Игнатьев — не столь известен в международных банковских кругах, как его предшественник. Но он имеет репутацию хорошего профессионала и уже работал на руководящей должности в ЦБ. За ним нет скандальных эпизодов, типичных для Геращенко, — конфискационных обменов купюр, резкого обвала рубля («черный вторник» 1994 года), финансирования антипрезидентского мятежа в октябре 1993 года. Сергей Игнатьев, безусловно, будет осуществлять волю президента и не сможет демонстрировать свою независимость так вызывающе и самонадеянно, как это делал бывший глава ЦБ.

Отстранение Геращенко — еще одна огромная кадровая победа Путина в установлении контроля над политическими и экономическими процессами в стране. Показательно, в этой связи, что уход «Геракла», как звали бывшего руководителя ЦБ в банковских кругах, не вызвал резкого падения российской валюты. Стабильность валютного курса гарантируется не им, а политикой президента. В пользу рубля играет и такой системообразующий фактор, как рост мировых цен на нефть.

Во внутриполитической сфере Путин умело использует противоречия между отдельными ветвями власти и ведомствами. Кремль явно стоит за проектами расширения полномочий Счетной палаты, возглавляемой земляком президента Сергеем Степашиным. Законопроекты на этот счет рассматриваются сейчас в Совете Федерации и Госдуме и имеют хорошие шансы на прохождение. Сам Степашин проявляет завидную политическую активность, лоббируя интересы своего ведомства. Вот и на прошлой неделе он выступил перед лидерами Российского союза промышленников и предпринимателей с проектом закона о финансовом контроле.

Все это очень не нравится правительству и лично премьеру Михаилу Касьянову. Он не без основания усматривает в усилении Счетной палаты стремление поставить под контроль работу кабинета. Касьянов публично заявил, что правительство не будет поддерживать законопроект о расширении сферы деятельности Счетной палаты как противоречащий конституции, поскольку он нарушает принцип разделения властей.

Полемика между Степашиным и Касьяновым продолжается, и это позволяет Кремлю держать премьера и в целом правительство «на коротком поводке», не допуская их излишней самостоятельности.

А вот представительная власть поддается контролю гораздо труднее, чем исполнительная. Только утихли громкие речи в Госдуме, призывающие к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии в ответ на военное сотрудничество Тбилиси с США, как возник новый внешнеполитический скандал. Спикер Совета Федерации Сергей Миронов, находясь с визитом в Израиле, отказался следовать еще советской традиции и встречаться с лидером палестинцев Арафатом. В нынешней российской ситуации этот поступок логичен и мотивирован: недаром Миронов публично сравнил действия палестинцев с тем, что делают чеченцы. Это — терроризм. Другое дело, что спикер Совфеда невольно вторгся в «святая святых» российского МИДа, привыкшего вести на Ближнем Востоке линию «равной вовлеченности», ставя на одну доску и израильцев, и палестинцев.

Очевидно, что эта линия давно изжила себя, но проарабский менталитет советских времен во внешней политике все еще дает о себе знать. И, судя по всему, Путину это не нравится. Он не стал фактически дезавуировать Миронова, как он это не раз делал в последнее время с министром иностранных дел Игорем Ивановым, а лишь распорядился об усилении координирующей роли МИД в международной деятельности государственных органов. Таким образом, «крайним» опять-таки оказался Игорь Иванов, а не Миронов.

Об ослаблении позиций МИДа и его министра свидетельствует и то, что контакты в Вашингтоне в преддверии майского саммита Буш-Путин были доверены министру обороны Сергею Иванову, который встретился со всеми американскими руководителями и вел переговоры не только со своим коллегой Дональдом Рамсфельдом, но и с госсекретарем Колином Пауэллом. Причем обсуждался весь спектр двусторонних проблем, а не только чисто военные вопросы. И, судя по всему, степень взаимопонимания с американцами у Сергея Иванова выше, чем у его однофамильца из МИДа.

А тот перед переговорами в Вашингтоне опять отметился в жестком антиамериканском плане. Реагируя на публикации о том, что американские военные планы предполагают использование ядерного оружия в частности против России, он заявил, что «они вызывают сожаление и обеспокоенность и дестабилизируют обстановку». Как всегда, Игорь Иванов уклонился от детального комментария на этот счет.

А зря. Коли ядерное оружие и его носители реально существуют, значит, существуют и цели для их поражения и соответствующие планы. Еще немецкий военный мыслитель Клаузевиц учил оценивать потенциальные угрозы не по декларациям и намерениям, которые могут меняться, а по реальному потенциалу государств. В этом плане Россия как крупная ядерная держава остается для американских военных потенциальной целью, точно так же, как и Америка — для наших. Российская военная доктрина открыто предполагает использование ядерного оружия первыми при определенных чрезвычайных обстоятельствах. И никакие декларации о партнерстве и даже дружбе не снимут с повестки дня в обозримом будущем того факта, что ядерные ракеты двух держав нацелены друг на друга. Просто у наших военных или с секретностью дела обстоят лучше, или политические утечки не так распространены.

Шансы Игоря Иванова усидеть в кресле на фоне его последних заявлений уменьшаются. Он, судя по всему, начинает это понимать и проявлять больше гибкости. Он заявил, что хотя Россия и против возможных бомбардировок Ирака, она не выйдет из международной антитеррористической коалиции в случае их начала. Да и как бы в ответ на демарш Миронова, Иванов наконец признал, что присутствие в Израиле миллиона иммигрантов из России неизбежно меняет традиционную проарабскую линию Москвы на Ближнем Востоке. Удастся ли Игорю Иванову удержаться на плаву благодаря такому маневрированию? Пока часть его полномочий де-факто отошла к Сергею Иванову, который явно пользуется большим доверием президента.

4–10 марта

Острые вопросы международных экономических отношений фактически затмили все остальное. Решение президента Дж. Буша об увеличении пошлин на импорт стали в Америку, хотя и касается многих стран, особенно болезненно было воспринято в России. Отечественные производители крепко «завязаны» на американский рынок, и протекционистские меры США нанесут серьезный удар по российским металлургам. Ответные меры Москвы не заставили себя ждать: было объявлено о прекращении импорта американской курятины — пресловутых «ножек Буша».

Несмотря на то, что официальные лица всячески отрицают связь между сталью и курами, мотивируют отказ от ввоза птицы заботой о здоровье россиян, подоплека очевидна. По существу, что бы ни говорилось чиновниками, речь идет о самой настоящей торговой войне. Очевидно и то, что она повлечет за собой неприятности, прежде всего, для российской стороны. Упадок металлургии неизбежен. Отечественное птицеводство, задавленное в 1990-е годы, не настолько жизнеспособно, чтобы быстро компенсировать потерю американского импорта курятины. А в политическом плане встречные протекционистские меры Москвы вызовут ужесточение позиции Вашингтона в вопросе об отмене «поправки Джексона-Вэника» и, следовательно, о предоставлении России статуса наибольшего благоприятствования в торговле, фактически закроют ей дверь в ВТО. Просчитаны ли правительством все политические и экономические издержки, обусловленные конфронтацией с Америкой из-за стали и «ножек Буша»? Пока ясного ответа на этот вопрос нет.

Общественное мнение также заинтриговал другой внешнеэкономический сюжет прошедшей недели. В Москву прибыла авторитетная делегация Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК). Цель визита была очевидной — уломать Москву уменьшить или хотя бы не увеличивать вывоз «жидкого золота», чтобы не допустить падения его цены на мировых рынках. Однако, судя по всему, эмиссары ОПЕК уехали из российской столицы ни с чем. Отечественные нефтепроизводители не горят желанием уменьшать добычу и экспорт, а правительство их в этом поддерживает. И даже традиционный оппонент российского Белого дома, советник президента Андрей Илларионов считает этот курс правильным. У России нет обязательств танцевать под дудку ОПЕК, она не должна сокращать экспорт нефти, заявил он на представительном семинаре.

Пока же цены на нефть растут, и это в целом благоприятно сказывается на российской экономике. Но тот же Илларионов призывает прекратить искусственное завышение курса рубля, осуществляемое Центробанком. Приведение рубля в соответствие с его истинной стоимостью будет еще более благоприятно для экспортеров, в том числе и в сырьевых отраслях.

Что касается внутриполитической жизни, то здесь событий, особенно волнующих россиян, не происходило. Продолжается вялотекущее перетягивание каната вокруг права обладания «шестой кнопкой». Вроде бы определился основной круг претендентов, и даже наметилось подобие интриги: кто возьмет верх — «старая гвардия» во главе с председателем РСПП Вольским и президентом Торгово-промышленной палаты Примаковым или «новые олигархи»? Однако предельно ясно, что и в том, и в другом случае рычаги влияния на эфир останутся в Кремле…

Опальному олигарху Борису Абрамовичу Березовскому эти лавры Кремля-победителя покоя не дают. Вот и на прошлой неделе он вновь попытался бросить вызов своим московским оппонентам. Он представил в Лондоне, где проживает, документальный фильм, призванный убедить мировую общественность в том, что за взрывами жилых домов в Москве осенью 1999 года стояли не чеченские террористы, а российские спецслужбы. Именно им нужен был повод для начала победоносной кампании в Чечне, чтобы на ее волне привести к власти тогда еще малоизвестного, только что севшего в премьерское кресло Владимира Путина.

Эта версия, как известно, не нова, и муссируется уже не первый год. Возможно, она имеет право на существование. Но дело в том, что Борис Абрамович в очередной раз не сумел представить убедительных доказательств в ее подтверждение. Показанные в Лондоне кадры мало кого впечатлили.

Возможно, полная демонстрация фильма и внесет какие-то новые моменты, но она вряд ли состоится: сейчас ни один из телеканалов не решится портить отношения с властью. А ей Березовский ой как не нравится. Вот и накануне лондонской презентации прошел очередной «слив компромата» на БАБа. Его обвиняли и в финансировании чеченских боевиков, и в организации похищения генерала МВД Геннадия Шпигуна, и в прочих смертных грехах.

Разумеется, все это не идет на пользу имиджу Бориса Абрамовича. Но его популярность в России и так близка к точке замерзания. Финансируемая им партия «Либеральная Россия» мало кого привлекает, а сам Березовский теперь мало кем воспринимается в качестве серьезного политика. То, что он делает, отвергается априори. В этой связи вспоминается эпизод конца 1980-х годов. Взволнованный Сергей Довлатов приходит в больницу к Иосифу Бродскому и говорит: «Представляете, на съезде народных депутатов Евтушенко выступил против колхозов!» А Бродский слабым голосом: «Если он — против, то я — за».

Разумеется, у Березовского остаются кое-какие «концы» в Кремле — недавняя встреча с Татьяной Дьяченко-Юмашевой тому пример. Но реального политического влияния на власть он лишился и, похоже, окончательно.