Разумеется, олигархи (числом 21) старались проявить свою лояльность новому президенту, но жаловались ему на правительство. Претензии предъявлялись и к противоречивости постановлений Белого дома, и к засилью бюрократии в многочисленных отраслевых комиссиях, фактически дублирующих министерства. Критиковалась налоговая практика правительства. По оценке руководителя “Уралмашзаводов” Кахи Бендукидзе, происходит ужесточение налогообложения прибыли.

Судя по всему, Путин в последнее время не очень доволен деятельностью кабинета Касьянова, и это отчетливо проявилось на встрече с представителями большого бизнеса. Фактически он поддержал целый ряд их предложений. Так, он дал поручение правительству ускорить внесение в Госдуму двух важных пакетов законопроектов. Первый предполагает дерегулирование экономики и упрощение процедуры регистрации компаний. Должно резко сократиться число лицензируемых видов деятельности — с 500 до 70. Естественно, обещания президента пролили бальзам на раны заправил российского бизнеса.

Понравился им и второй обещанный Путиным пакет, предполагающий либерализацию валютного режима. Иностранным инвесторам (зачастую это российские оффшорные фирмы, зарегистрированные за рубежом) будет предоставлена возможность не только свободно ввозить капиталы в Россию, но и беспрепятственно распоряжаться ими.

Путин с пониманием воспринял негативное отношение крупных экспортеров к существующей сейчас практике обязательной продажи 75 % валютной выручки и вроде бы обещал помочь с отменой этой меры.

В общем, недаром в своем обширном интервью один из влиятельных и ближайших к Кремлю олигархов Александр Мамут откровенно заявил: “При президенте Путине бизнесу существовать легче”. Вопрос только в следующем: какому бизнесу стало легче? Тому, который лоялен власти и поддерживает ее политически и материально? Конечно, да. Однако находящиеся в оппозиции господа Березовский и Гусинский едва ли подпишутся под заявлением господина Мамута. Да и малый и средний бизнес, чьи возможности пока ограничены, а голос слышен слабо, как-то не демонстрируют энтузиазма относительно экономической политики государства.

Отчетливо ощущаются противоречивость и непоследовательность шагов Кремля. С одной стороны, прокремлевское большинство в Госдуме провело с санкции сверху важное решение в сфере аграрной реформы. В первом чтении принят законопроект о введении в действие 17-ой главы Гражданского кодекса, устанавливающей общие принципы прав собственности на землю (стоит напомнить, что эта мера блокировалась коммунистами и аграриями более шести лет). Правда, положения новой главы носят половинчатый характер: права свободной купли-продажи сельскохозяйственных земель они по-прежнему не предусматривают. Зато теперь созданы правовые основания для того, чтобы западные и отечественные инвесторы имели возможность покупать предприятия вместе с землей, на которой они расположены. Считается, что это будет привлекательным фактором для западных инвестиций.

С другой стороны, Кремль явно не может определиться с главным моментом — свободным оборотом сельскохозяйственных угодий. В подготовленном сейчас Земельном кодексе это положение отсутствует, зато идут разговоры о разработке специального закона о купле-продаже сельскохозяйственных земель. Дело опять может затянуться на долгие месяцы.

Непоследовательность и колебания и даже, скорее, острая подковерная борьба между различными группировками в Кремле проявилась в странной ситуации вокруг Уголовно-процессуального кодекса, принятого еще в советские времена и противоречащего нынешней конституции. В начале января Путин внес в Госдуму в целом разумные поправки. Они подразумевают, что аресты, содержание и заключение под стражей должны производиться только с санкции суда, а не с санкции прокуратуры, как сейчас. С десяти до двух суток предлагалось сократить время предварительного заключения до предъявления обвинения. Наконец, обвиняемому разрешалось обжаловать в суде сам факт возбуждения уголовного дела.

И вдруг через две недели Путин отзывает эти поправки! Совершенно очевидно, что это решение явно принято под давлением силовых ведомств, которые сопротивляются сокращению их полномочий. А силовики — это главная опора Путина, чье мнение ему гораздо важнее, чем соображения демократизации и создания правового государства.

Странная ситуация происходит вокруг Чечни. Глава администрации Ахмад Кадыров вроде бы сохраняет свою должность. Однако “в помощь” ему назначен еще премьер-министр Станислав Ильясов, который не в ладах с Кадыровым, но считается более лояльным Москве. Как они будут делить полномочия — совершенная загадка. Тем более что над ними стоят федеральный министр по восстановлению Чечни Владимир Елагин и полпред президента в Южном федеральном округе Виктор Казанцев, чьи функции тоже до конца не разделены.

На прошлой неделе административная путаница и чехарда в Чечне усугубилась новым президентским решением. Теперь за антитеррористическую операцию в Чечне будет отвечать не Министерство обороны, а Федеральная служба безопасности. С пиаровской точки зрения этот шаг объясним: российской и мировой общественности как бы дают понять, что масштабные военные действия закончились и наступает этап точечных спецопераций. Разумеется, перед заседанием Парламентской ассамблеи Совета Европы, где должны были вернуть России право голоса, отнятое в прошлом году именно из-за войны в Чечне, такое решение было, как модно теперь говорить, “судьбоносным”.

Но реальная ситуация в Чечне совсем другая. В тот самый день, когда ФСБ получила полномочия по руководству антитеррористическими операциями, боевики провели масштабный налет на Гудермес. Как бы то ни было, боевые действия продолжаются, а крупное военное присутствие федеральных сил — армии (15 тыс. военнослужащих) и внутренних войск (6-7 тыс.) сохраняется. Каким образом ФСБ со своими специфическими функциями и кадрами будет направлять и координировать действия чисто военных формирований — еще одна загадка. На грабли межведомственных трений федералы в Чечне наступали уже не раз. Можно предположить, что и новая “рокировочка” не пойдет на пользу федералам, а лишь усилит их разобщенность. Боевики, выждав зиму, не преминут воспользоваться этим.

В международном плане на первом месте для России остается дело Бородина. Как известно, американский суд не удовлетворил ходатайства его защиты об освобождении под залог и оставил в тюрьме. А вот между Москвой и Минском из-за Пал Палыча пробежала черная кошка. Батька Лукашенко рванулся в Москву с тем, чтобы убедить Кремль активизировать усилия по освобождению Бородина. А Путин даже отказался с ним встречаться. Более того, без согласования с Лукашенко Москва назначила своего человека — Игоря Селиванова — временно исполняющим обязанности госсекретаря союза России и Белоруссии.

Бородин попался действительно глупо. После прекращения российской прокуратурой всех уголовных дел и расследований по нему и его окружению, он явно потерял осторожность и обрел самоуверенность. Сказалось, видимо, и тщеславие: все-таки съездить в Вашингтон на инаугурацию президента Буша, хотя бы и по частному приглашению, — серьезный пиаровский ход, как бы реабилитирующий его в общественном мнении и увеличивающий его политический вес.

Бородин и советники не учли два важных обстоятельства. Во-первых, в последнее время существенно возросла координация действий западных властей в борьбе с отмыванием незаконно полученных денег. По настоянию швейцарцев фамилия Бородина фигурировала, видимо, не только в иммиграционных компьютерах США, но и других стран, где он также неминуемо был бы задержан.

Во-вторых, Бородин переоценил свой статус как дипломатического лица. Союз России и Белоруссии не признан в ООН в качестве международной организации, и, следовательно, дипломатический иммунитет Бородина — не более чем фикция. Кроме того, этот иммунитет по международному праву действует только при выполнении официальной функции, а Бородин поехал фактически по личному делу. И, наконец, Бородин воспользовался не дипломатическим, а общегражданским паспортом, что вообще снимает с повестки дня вопрос о его дипломатической неприкосновенности.

Показательна сдержанная реакция российских властей на этот инцидент. Обещая Бородину поддержку и помощь, они в целом воздержались от острых политических выпадов и традиционных обвинений в “антироссийской провокации со стороны враждебных сил в США”. Правда, некоторые депутаты в Думе попытались учинить истерику в связи с задержанием Бородина, но вот опрос, проведенный либеральной газетой “Сегодня”, показывает, что 90 процентов респондентов считает, что он должен быть выдан Швейцарии.

Характерно и то, что президент Путин не выступил с каким-либо заявлением по проблеме, как бы дистанцировался от нее, хотя Бородин долгое время был его непосредственным начальником и покровительствовал его карьере. Разумеется, Путин как бывший первый зам Бородина много знает о его деятельности. И в этом главный смысл прекращения дел против бывшего управделами: слишком много нежелательного для власть предержащих они могли вынести на поверхность.

Но и Бородин в деликатном положении. Если произойдет его экстрадиция швейцарским властям, ему придется давать показания по многим деликатным вопросам, затрагивающим высших лиц России. А предотвратить утечку такой информации силовыми методами, как это делается у нас, в Швейцарии вряд ли удастся. Тогда возможен большой скандал, способный сильно скомпрометировать нынешнего президента.

Тем временем в правительстве возник конфликт вокруг выплаты долгов Парижскому клубу. Премьер Касьянов недвусмысленно дал понять о невозможности выплаты долга. На это немедленно отреагировала немецкая сторона, наиболее заинтересованная в получении долга. По словам статс-секретаря германского минфина Кох-Везера, “если Россия не расплатится с долгами Парижскому клубу, ее участие в “большой восьмерке” может быть прекращено”.

Экономический советник президента Путина Андрей Илларионов выступил с резкой критикой позиции правительства, настаивая на скорейшем погашении задолженности западным государствам-кредиторам. “Отказ страны платить по своим долгам мало чем отличается от бытового хулиганства”, сказал Иллалионов. К числу источников погашения долгов он относит золотовалютные резервы Центробанка, продажу пакетов акций госсобственности, дополнительные доходы в бюджете.

В конфликт между Касьяновым и Илларионовым был вынужден вмешаться сам президент. В конечном итоге была найдена компромиссная, хотя и труднореализуемая формула: Россия будет выполнять свои обязательства по долгам Парижскому клубу в полном объеме без ущерба для экономики и социальной политики. Как это сделать не знает, пожалуй, никто. В одобренном бюджете денег на долги Парижскому клубу в требуемых объемах не выделено. Крайним оказался вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин: ему и поручено в две недели удовлетворить всех: и западных кредиторов и российских бюджетников. Получится ли?

В российских общественных кругах назревает беспокойство в связи с наступлением власти на базовые свободы. Свидетельством этого стал прошедший в минувшую субботу Всероссийский чрезвычайный конгресс в защиту прав человека. Известный правозащитник Сергей Ковалев отметил, что в России “тихими техническими приемами” начинается отступление к тоталитаризму. В числе вопиющих нарушений свободы личности он назвал чеченскую войну, произвол со стороны правоохранительных органов, не приемлющих гражданского контроля. Ковалев также критиковал курс руководства страны на сближение с “недемократическими режимами”.

Даже официальный государственный уполномоченный по правам человека коммунист Олег Миронов заявил, что ситуация в сфере прав человека в России характеризуется как неудовлетворительная. А лидер “Яблока” Григорий Явлинский раскрыл механизм осуществления власти нынешней администрацией: он назвал ее действия “специальной операцией”, осуществляемой либо через вербовку отдельных политиков, либо через проведение “активных мероприятий” (то есть, дискредитацию, нажим и т. д.) против тех, кто не согласен с Кремлем.

Правые силы продолжают усилия по созданию влиятельной общероссийской партии, которая объединила бы всех сторонников правового государства, рыночной экономики и подлинной демократии. На совещании координационного совета Союза правых сил было решено учредить новую партию на съезде 26 мая и избрать единого председателя (вместо нынешней практики сопредседательства). Предполагается, что им станет Борис Немцов. Девяти организациям, входящим сейчас в СПС, предложено самораспуститься.

Совещание СПС определило и некоторые свои политические позиции. Фактически, было констатировано, что поддержка Путина не носит безоговорочного характера. По заявлению Ирины Хакамады, “Правые будут лояльны Путину в зависимости от его поступков; правительство будет поддержано в тех мерах, в некоторых его курс соответствует принципам демократии”. Однако правые не исключают и перехода в оппозицию, если Путин встанет на путь авторитаризма и воссоздания имперских атрибутов.

Среди международных новостей в центре внимания был, разумеется, приход к власти в Вашингтоне республиканской администрации Джорджа Буша-младшего. Большинство комментариев, связанных с будущим российско-американских отношений при новой администрации не отличается оптимизмом. Считается, что Буш и его окружение будут занимать более жесткую позицию по отношению к России, чем Клинтон, и решительно реагировать на ее действия, противоречащие национальным интересам США.

Особым “фактом риска” считается твердая приверженность Буша планам развертывания национальной противоракетной обороны. В Кремле считают, что именно это обстоятельство, ведущее к развалу Договора о ПРО 1972 года, станет главным “камнем преткновения” в двусторонних отношениях. Есть разные варианты решения этой проблемы. “Голуби” склоняются к тому, чтобы Москва смягчила свою позицию по ПРО. Так, например, депутат Госдумы генерал Александр Пискунов, известный эксперт по контролю над вооружениями, считает, что Договор о ПРО 1972 года отражает атмосферу подозрительности, царившую в годы “холодной войны” и многие его положения требуют коренного пересмотра с учетом новых реалий. Со сменой руководства в России и США открывается возможность заключения вместо Договора о ПРО-72 новых договоренностей на основе единого понимания необходимости поддержания режима нераспространения. Одновременно новый договор мог бы содержать положения, конкретизирующие предназначение стратегической ПРО.

Вывод Пискунова: американскую систему ПРО можно будет эффективно использовать только для перехвата единичных ядерных ракет и на стратегическую стабильность она не влияет. России бояться американской ПРО нечего.

Но есть и другие, “ястребиные”, точки зрения. Генерал Владимир Дворкин, начальник Института минобороны, отвечающего за планирование применения ядерного оружия, считает, что в ответ на развертывание американской национальной ПРО будет необходимо резко повысить способность российских стратегических ядерных сил (СЯС) преодолевать территориальную ПРО и скорректировать структуру СЯС. По его мнению, возможно снятие ограничений на совершенствование межконтинентальной баллистической ракеты “Тополь-М” или совершенствование морской баллистической ракеты РСМ-54. На них может быть значительно увеличено количество боезарядов и средств преодоления ПРО.

По словам Дворкина, “это сделает ПРО противника (слово явно из лексикона “холодной войны”) малоэффективной”. Дворкин убежден, что эти “асимметричные” меры вполне приемлемы по финансовым затратам для сегодняшней России. Однако это его убеждение вызывает глубокие сомнения. Военный бюджет и так на пределе, а включение в него дорогостоящих стратегических программ грозит крахом федерального бюджета в целом. Еще политика “асимметричных мер” Горбачева в 1980-е годы показала, что в военном и количественном отношении они бесперспективны, зато в экономическом плане привели страну к катастрофе.