На первую страницуВниз

Елена Черникова

 

ЗВЕЗДЫ, РЫБЫ, ДИТЯ И СОН...

 

Однажды теплой августовской ночью я вышла на балкон, принадлежащий дому отдыха в Подмосковье. Окрест стоял высокий смешанный лес, травы нежно и сильно пахли жизнью, на вертикальном иссиня-черном небе переливались, покачивались крупные звезды, а на земле, в середине лужайки, спали, тесно обнявшись, два щенка.

Идиллический мир — если так его и запечатлеть. Можно добавить, что за спиной у меня, в комнате с удобствами, тихо спала моя маленькая дочь, с пушистыми кольцами кос по всей подушке ну и так далее. Можно даже обронить, что сей плод любви между мужчиной и женщиной в ту августовскую ночь с особой силой символизировал, наполнял, дополнял, умиротворял и прочее.

А если поступить иначе и рассказать вам правду о той ночи? Правду, в которой над сюсюканьем о роли материнства и любви будет возвышаться чуть более актуальная тревога за жизнь очень многих людей, тревога довольно современная, повод к которой мы, на Земле, создали сами — своим кропотливым трудом...

Тогда начнем с утра того августовского дня, у которого потом были вечер и ночь. Мы с дочерью пошли по тропинке в лес — искать речку. Мы-то ехали в этот дом отдыха, чтоб наплаваться до одури, до посинения, чтоб на всю зиму хватило. А речка ушла. Осталось широкое, чуть заболоченное русло, всё в камышах, брошенных лодках и печальных воспоминаниях о былой славе берегов: на них доселе торчали умирающие качели, горки для скоростного спуска в воду, щербатые навесы и дырявые катамараны.

Облачное, серое небо аккомпанировало безрадостной картине, порывы холодного ветра трепали наши платья, а мы с дочерью упорно пробирались по лесу вдоль безработного русла бывшей речки, всё еще надеясь отыскать воду для плавания. Все-таки первый день в доме отдыха, надо сориентироваться, определиться. Мы шли и шли по лесу. И вдруг!..

Конечно-конечно, не без “вдруг”. За очередным поворотом тропинки, одновременно с минутным успокоением ветра, широкий луч солнца пробился сквозь облака и отразился от заводи, над которой мы немедленно разглядели вылетевшую из воды блестящую рыбку величиной с ладонь. Мы нашли речку! — запрыгали мы с ребенком и принялись искать в камышах подступы к воде.

Повезло: сразу же нашлось ответвление тропинки, ведущее как раз туда, где сверкала вода и взлетали рыбки над ней. Мы даже позабыли на час, что рыбки — не летают...

Подбираемся к реке и видим, что войти в нее и поплавать нам не удастся: не только из-за топкого илистого дна и нечеткой береговой линии, не из-за ветра и переменной облачности, а по удивительнейшей и непонятнейшей причине. Там не было места! Плечом к плечу, на полкорпуса высунувшись из воды, по поверхности ходили стада подлещиков, которых мы сначала приняли за карасей. Рыбы совершали воистину броуновское движение: толкались, метались, порой прыгали вверх — или внезапно ложились, беззащитно показывая небу серебристые бока.

Мы замерли, разглядывая этот странный цирк. Река кишела рыбой. Вздыбленная поверхность реки состояла из рыбьих спин. Что за сессия у них, почему толпятся?

Вправо от этой заводи уходило наконец найденное нами основное русло, мы рискнули пойти по нему и поискать, например, рыбака. И спросить: почему подлещики спятили?

Не нашли мы ни одного рыбака. Вернулись в дом отдыха и стали обсуждать: где же нам купаться, раз уж река полностью занята сумасшедшей рыбой.

Ясное дело, что к вечеру интрига раскрылась, нашлись информированные граждане. Рыба больна, — объяснили нам. Рыба подцепила болезнь, которая парализует жабры. Рыба не может жить под водой — и восходит к воздуху, чтоб хоть разок подышать перед смертью.

— Вся рыба? — ужаснулись мы.
— Вся, — сказали нам.

И вот вечером, когда мой усталый ребенок заснул, я вышла на балкон и посмотрела на небо. Ночь казалась хорошей, нормальной подмосковной ночью. Звезды мерцали, толпясь на ночном небе. Прикидываясь звездами, три раза туда-сюда прошмыгнули спутники…

Мне стало холодно и неуютно — в мире, где очумевшая рыба ходит по-над водой, дабы надышаться перед смертью. Вот я стою на балконе, а рыба мечется в реке. И помочь ей никто не может. У власти на лечение подлещиков денег нету. Мне лично не хватает интеллекта, чтобы вполне оценить происшествие. Я еще раз посмотрела на звезды и почему-то вспомнила, как расстаются мужчины и женщины. Кто расставался хоть раз, особенно если против своей воли, тот легко вспомнит это ощущение, когда как будто болезнь, парализующая дыхание, вцепляется в вас намертво, и вы лезете на поверхность простых объяснений, общепринятых смыслов и прочей спасательной мишуры — всего лишь чтоб подышать перед...

Это несправедливо! — крикнул мой внутренний голос кому-то: то ли по поводу рыбы, то ли по поводу боли человеческой любви.

Это нормально — при определенных условиях, — вежливо ответил кто-то во мне.

А дальше началась мистика. Конечно, еще надо знать обстоятельства, занесшие меня в этот дом отдыха да еще с ребенком… Но вот что я заметила.

Когда мне стало холодно, захотелось согреть ноги, руки — я почему-то подняла ладони к звездам. Поскольку небо в ту ночь выглядело вертикальным, то и ладони мои расположились будто бы лицом к лицу со звездами. Сначала правая ладонь выбрала звезду поярче и поймала ее свет — в центре ладони стало очень тепло. Я удивилась и убрала руку — стало холодно. Я еще раз поймала луч ладонью — он мягко погрел ее, по-звездному щедро. Показалось или нет?

Эксперимент был повторен в ту ночь много раз. Я ловила свет звезды, луч грел мою ладонь, попутно что-то сообщая мне, а если я убирала руку, он тактично прекращал трансляцию и не настаивал.

Мое уныние испарилось — как не было. В ту ночь я еще не могла расшифровать, что именно сказали звезды моим ладоням, но теплая немыслимая криптограмма прочно запечатлелась во мне. Радость, давно забытая чистая радость пронизала меня. Я подошла к кровати и посмотрела на спящую дочь. И подумала: “Когда-нибудь и ты, мой маленький пушистый котенок, тоже влезешь в сюжет, из которого люди еще не умеют выходить без потерь, а приобретениями вынуждены считать апартаменты и машины... И мне очень хочется, чтобы в тот прекрасный миг, который тебе по глупости захочется остановить и после которого парализует жабры, — чтобы именно тогда ты вспомнила, что звезды светят всегда. Это мы только ночью обращаем на них внимание — потому что мы вообще помешаны на зрении. А они нас видят всегда. И представляешь — как сильно мы смешим их своими страстями!..”

Вернувшись на балкон, я не стала больше экспериментировать, ладони спрятала, посидела в кресле, подышала лесом и пошла спать — с новым, как говорится, чувством.

Мне приснилось разъяснение, которого мне не хватало. Чей-то вежливый голос объяснял мне всю ночь, что обычно женщина прихорашивается, чтобы понравиться Богу, а вовсе не тому мужчине, с помощью которого собирается продолжить род человеческий. Мне объяснили, что женщина правильно понимает свою роль: именно ее сначала выбирает душа, намеревающаяся воплотиться, а потом — его. Мужчина же за многие века привык думать, что он выбирает жену, дабы посеять свое семя. И вот из-за этого самого неправого присвоения мужчиной себе божественных функций идут и идут бездарные межполовые бои вселенского значения. В то время как на переломе эпох, веков и тысячелетий надо сесть, подумать и перевести стрелки с иллюзий на реальную жизнь... Словом, странную беседу провел со мной во сне вежливый приятный голос. Чей-то...

Утром мы с дочерью пошли искать продолжение речки. Проходя мимо кипящей рыбьими телами заводи, мы печально вздохнули. И вдруг моя дочь и говорит: “Интересно, а в чем они так ошиблись, что так наказаны?”

А я ей в ответ: “Ты сегодня ночью только свои сны смотрела или в мои тоже заглянула?”

Посмотрел на меня ребенок женского пола и промолчал.

Продолжение реки мы нашли на следующий день и много плавали.

На первую страницу Верх

Copyright © 1999   ЭРФОЛЬГ-АСТ
e-mailinfo@erfolg.ru