— Хочу жужжать, — мечтательно сказала лягушка. — Я буду вертолёт, у меня будет такая вертушка на голове, и я буду летать над городом и сбрасывать десант: это головастики будут прыгать с парашютами и дарить жителям города незабудки.
— Ну, чтобы жужжать, совсем не обязательно быть вертолётом, — сонно заметила жаба. — Можно, например, стать пчелой.
— Пчелой? — задумалась лягушка. — М-да. Придётся стать жёлтенькой, с крылышками, летать от цветка к цветку, жить в улье и делать мёд. Но ведь в улье же совсем нет воды! Пожалуй, мне будет скучно без моего любимого болота! Ах! Днём идёшь бывало по болоту, под ногами — водичка хлюпает, кочки такие мягкие, влажные, травка такая нежная, камыши на ветру шуршат... Чудесно! Просто восхитительно! И всё-таки пожужжать жутко хочется!
— Тогда тебе лучше стать мотоциклом, — жаба лениво потянулась и повернулась на другой бок. — И жужжать сможешь, и по болоту разъезжать.
— Да, — согласилась лягушка, — мотоциклом — это дело! Заведу себе резиновые шины, руль...
— И парус, — добавила жаба.
— Ну тебя! — рассердилась лягушка. — Зачем — парус?! Я же не яхта в море, а мотоцикл в болоте. Буду, буду разъ-ез-жать. И жуж-жать, жуж-жать, жуж-ать.
— Смотри, в трясину не провались! — предупредила жаба.
— И правда, и правда, — разволновалась лягушка. — Нет, потонуть в родном болоте ужас как не хочется! Да и потом, разве мотоцикл жужжит? Он же трещит! Громко и противно!
— А что если тебе стать шмелём? — предложила жаба. — Шмель — не мотоцикл, никуда не провалится. И бензина ему не надо, и запчастей. И потом шмель лучше, чем пчела. Он не в улье живёт, а в норке.
— Да? В норке — это прекрасно! — обрадовалась лягушка. — Решено — буду шмелём. Стану такая мохнатенькая, с усиками, в коричневую полосочку. Буду летать, где захочу: и над лугом, и над полем, и над болотом, конечно. Тихо, не мешайте. Я превращаюсь... Раз, два, три! Я — шмель, я — шмель. Я жёлтая, я пушистая! Отойди головастик, не видишь, я шмель, я разбег беру, сейчас взлетать буду. Ж-ж-ж!
Лягушка растопырила передние лапки и вприпрыжку помчались по болоту.
— Бабушка жаба, что это с лягушкой? — спросил головастик. — Уже два часа она носится по кочкам и жужжит. Разве лягушки жужжат? Каждый головастик, даже самый новорожденный, знает, что лягушки должны квакать.
— Она у нас такая! — ответила жаба не без гордости. — Фантазёрка — ничего не поделаешь! Сегодня она в шмеля играет и жужжит, завтра выдумает, что она — бобёр и пойдёт плотину строить, послезавтра придумает сделаться селёдкой в маринаде и не будет ни жужжать, ни мяукать — целый день так и промолчит.
— Но ведь лягушкам положено квакать? — снова спросил головастик.
— Это нам с тобой положено, потому что у нас фантазии нет, — объяснила жаба. — А лягушка такая, она ещё и сказки выдумывает, и стихи.
Головастик задумался немножко, потом — ещё крепче задумался, потом ещё-ещё крепче, а потом придумал, в кого он будет играть. Вечером жаба слышала, как головастик хрюкал. А на следующий день лягушка и пять головастиков отправлялись в звездолёте на другую планету. А через неделю все головастики этого болота с перьями на головах играли в индейцев, а лягушка была вождём племени.

— Золотые жёлуди! Продаю золотые жёлуди! — выкрикивала свинка в синей беретке и полосатой жилеточке. Она переминалась от холода с ноги на ногу и похлопывала себя по бокам. — Цены договорные! Подходите — договоримся! Золотые жёлуди — для похудания. Через неделю вы себя не узнаете. Верблюдица принимала — стала стройная, как козочка! Подходите!
Подошла овечка в цигейковой щубке, долго перебирала жёлуди, а потом осторожно спросила:
— А от простуды ничего нет?
— От простуды они тоже помогают, — обрадовалась свинка. — Завариваете и пьёте на ночь. Утром будете скакать, как козочка!
— Я — для мужа, — тихо пояснила овечка.
— Ну так муж будет скакать, как козёл!
— Нет, как козёл — не надо, — подумав, сказала овечка и отошла.
— Золотые жёлуди! — выкрикнула свинка и подпрыгнула на месте. Подошла лиса в дорогом манто, капризно пошевелила жёлуди коготком:
— Мне нужно, чтобы шерсть блестела, — заявила она. — Для шерсти есть что-нибудь?
— Конечно, конечно, — засуетилась свинка. — Для шерсти — это самое то, что надо. Станете пушистой и очаровательной, как козочка!
— Я? как эта нелепая коза?! — возмутилась лиса. — Я? как эта примитивная и лупоглазая?!
Лиса фыркнула и отошла.
— Ну вот вы, дама, купите золотых желудей, — не унималась свинка. — Из них бусы сделать можно. В таких бусах станете милая, точно козочка!
Дама обернулась. На свинку посмотрели из-под платка уставшие глаза козы.
— Я бы и рада, — ответила она печально, — но тогда мне не хватит на капусту. А у меня ведь семеро по лавкам! Вы же знаете, как непросто прокормить семерых козлят в наше время!.. Ох! — вздохнула коза и отправилась дальше.
— Не везёт мне с торговлей, — жаловалась свинка вечером своим поросятам. — Садитесь кофе пить. Я из золотых желудей сварила. Пейте, пейте, не кривляйтесь. А то вырастете, станете тощими и драными! Как козы!

БАБОЧКА АЛИНА И МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ

На одном цветочном лугу жила бабочка. Звали её Алина, а фамилия была — Шоколадница. Очень милая бабочка: рыженькая, синеглазая, с длинными ресницами. Правда, другие бабочки считали её воображалой. Может быть, они и были в чём-то правы, но история наша не об этом.
Однажды бабочка Алина влюбилась. Предметом её страсти был жук Никодим, такой представительный, чёрный, с толстым брюшком и мохнатыми усиками. Он занимал весьма солидную должность в одной фирме, которая торговала цветными снами, розовыми мечтами и переливающимися мыльными пузырями.
Алина, как только влюбилась, сразу отправилась в эту фирму и накупила там целый ворох снов, мечтаний и мыльных пузырей.
И вдруг оказалось, что пускать пузыри — ужасно приятное занятие, а уж смотреть цветные сны — и того приятнее. Каждый вечер Алина прибегала с работы домой и погружалась в свои розовые мечты, перемешанные с мыльными пузырями. Она мечтала, что скоро жук Никодим в чёрном фраке прилетит за ней на большой белой стрекозе и увезёт в далёкие луга, где растут огромные красные, жёлтые и синие цветы. Цикады будут петь им песни, а бабочки-подруги будут завидовать её счастью и богатству.
Но пока она мечтала, жук Никодим женился на толстой жужелице Анфисе Степановне и увёз её в далёкие луга. А бабочка Алина ничего этого не знала — она продолжала мечтать и смотреть цветные сны. Так она и прожила в мечтах всю жизнь, до самой осени.
Когда я вспоминаю бабочку Алину, я думаю, была ли она счастлива? или несчастна? И никак не могу ответить на этот вопрос.

В одной морской раковине жила старенькая устрица. У неё было сморщенное личико и маленькие золотые очки на носу. Устрица почти все время сидела дома, потому что всякие морские сквозняки могли вызвать радикулит. И вот как-то под вечер заглянула к ней внучка-устрица со вздёрнутым носиком и задорным хвостиком на затылке.
— Бабуня, я собираюсь замуж, — сказала внучка.
Старая устрица всю ночь ворочалась с боку на бок — всё думала, что бы подарить внучке к свадьбе. И наконец придумала. Она, кряхтя, полезла под кровать и выкатила оттуда огромную жемчужину.
— Это жемчужина мудрости, — сказала внучке бабушка,— она ума прибавляет. Я её всю жизнь выращивала.
Премудрую жемчужину внучка-устрица тоже спрятала под кровать (все устрицы хранят свои жемчужины именно там), и, когда легла спать, в её голову сами собой полезли мудрые-премудрые мысли.
— Вот выйду замуж — придётся каждый день посуду мыть! И полы... — она взбила подушку и подтянула коленки к животу. — Да и жених мой не самый умный в море... — устрица-внучка вздохнула и перевернулась на другой бок. — И нос у него слишком приплюснутый... — она перевернулась на живот. — И неловкий он — чашку вчера раскокал... “К счастью!” — говорит. Хорошенькое счастье — без посуды остаться! — устрица-невеста легла на спину. — А ещё — он скучный. И в гости ходить не любит. Закроется в своей раковине и сидит. Так я, пожалуй, умру с тоски!
Устрица-внучка села на кровати и расправила на коленях ночную рубашку.
— И зачем мне замуж? — пожала она плечами. — Завтра же скажу ему, что я раздумала! Вот она — мудрая жемчужина! Спасибо, надоумила! Ведь как легко неопытной девушке сделать ошибку в жизни! Но раз у меня не будет свадьбы, надо вернуть жемчужину бабушке.
Узнав, что свадьба отменяется, бабушка-устрица охнула, покачала головой и затолкала жемчужину на старое место.
В эту ночь внучке-устрице опять не спалось. Мудрой жемчужины под боком не было, и поэтому мысли одолевали не слишком мудрые.
— Ну и что, что он не читал Большой Подводной энциклопедии, — думала молодая устрица, — зато он милый. И добрый, — добавила она, поворачиваясь на другой бок. — Он мне нравится,— подумала она, натягивая одеяло на голову. — Пожалуй, зря я ему отказала, — решила устрица и уткнулась головой в подушку. — Завтра же помирюсь с ним.
Свадьбу назначили на ближайшие выходные, и жемчужина мудрости снова перекочевала под кровать к невесте-устрице. И снова необыкновенно мудрые мысли прокрались в её юную головку.
— Всё-таки он зануда! И взгляды на жизнь у нас разные. И макароны он любит с дырками, а я — без дырок. Нет, он мне не пара!
Утром жемчужина мудрости снова переехала к бабушке-устрице. А назавтра устрица-внучка опять помирилась с женихом и забрала жемчужину, а потом снова прикатила назад, а затем снова откатила... А потом... А затем... Так и катает она жемчужину до сих пор. И замуж пока не вышла.

Внимание! Прямой эфир!
— Здравствуйте, дорогие телезрители, — сладко улыбнулась барсучиха-ведущая. — Начинаем передачу “Братья наши мелкие”. Сегодня у нас в гостях известный зайцелюб и зайцевед лисица Патрикеева Алиса Людвиговна. Пожалуйста, Алиса Людвиговна.
— Зайцы — это моя слабость, — томно сказала лисица, обмахиваясь веером. — Особенно когда они белые, толстые и пушистые. Нет, что вы, разумеется, я их не ем — это было бы так вульгарно! Они живут у меня дома, носят на шее бантики, а вечерами я вывожу их гулять на коротком поводке и в наморднике — чтобы никого не покусали.
— Разве зайцы кусаются? — с ужасом спросила ведущая.
— Что? Зайцы? Конечно, кусаются! — возмутилась Алиса Людвиговна. — Вот на прошлой неделе один искусал капусту! Чуть вовсе не загрыз. И добро бы своя капуста, а то ведь соседская! Нет, зайцы — народ такой, с ними надо строго! Вот у меня всегда порядок, хотя и зайцев — восемнадцать штук. Да!
— Неужели... восемнадцать! — поёжилась барсучиха. — Чем же вы их кормите?
— С этим сложности, конечно. Приходится покупать специальный заячий корм “Зай-зай-подрастай” и консервы “Кочерыжки для плутишки”.
— У нас телефонный звонок, — заметила барсучиха-ведущая. — Волчонок Гарик из домодедовского леса спрашивает, как ухаживать за зайцами.
— Ах, с зайцами очень много возни, — лисица закурила. — Нужно их вычёсывать каждый день. Представляете — вычесать восемнадцать зайцев! А шерсть! Это сущее наказание! Летает по всему дому!
— Белочка Бася позвонила нам в прямой эфир и спрашивает, как к вам относятся ваши подопечные.
Лисица стряхнула пепел и поправила причёску.
— Милая Бася, мои зайцы меня обожают! Просто души не чают. К чужим лисицам ни за что не идут! Вот вчера заходила Чернобурка Анна Захаровна. Что бы вы думали, зайцы забились по углам и дрожат, как зайцы. Уж она их и капустой приманивала и морковкой — не идут и всё. А я — только в дом — все мои восемнадцать милашек сидят, смотрят в глаза и по полу барабанят: есть давай! Зато они мне квартиру охраняют. Да. Я было хотела на дверь сигнализацию ставить — знаете, сейчас ведь всякое случается... Но мои зайцы!.. Тут как-то забрёл к нам пьяный хорёк, они его чуть не съели! Несчастный хорёк залез на шкаф и так там сидел до моего прихода. Зайцы ему даже слезть не дали — лаяли, рычали и скалили зубы. Я с ними ничего не боюсь, с моими зайчиками.
Лиса незаметно погляделась в зеркало и подправила отклеивающиеся ресницы.
— Кстати, мы продаём зайчаток с хорошей родословной. Их отец — ирландский заяц по кличке Антуан. Привезён в наши леса из Европы. Победитель многочисленных заячьих выставок. Имеет три большие золотые заячьи медали, с ленточками. Считает до двадцати, поёт романсы, танцует брейк и польку, знает три иностранных языка. Мама — зайчиха Исидора. Вяжет на спицах, вышивает гладью и крестиком, обладает красивым голосом и красивым почерком. Пишет письма под диктовку, почти не делает ошибок.
Лиса перевела дух и продолжала:
— А вот и сами зайчата. Первый — с чёрным ухом, второй — с рыжей пяткой и третий — с пушистым хвостиком. Зайчата свирепые, мощные, прекрасные охранники, обладают пышной прочной шерстью. Если её вычесывать, можно вязать превосходные варежки и носки. Богатые лисы и еноты! Покупайте наших зайчат! Продам дорого, но вы не пожалеете. Звоните!
Внизу экрана появился телефон лисы.
— Особенно я люблю маленьких зайчиков, — продолжала лиса и поправила бусы на шее. — Когда вижу брошенного дрожащего зайчонка, просто слюна набегает, тьфу, простите, слёзы! Слёзы набегают на глаза. Зайчата! Они так беспомощны, так хочется их ободрать, то есть... э-э... подобрать, и согреть — в духовке (лисица облизнулась), то есть... за пазухой, конечно! Словом, зайцы — это моя слабость! Но мне пора! У зайцев — режим. Пора бежать на заячью площадку. Будем учить зайца Бобика ходить по бревну и приносить палку. До новых встреч, дорогие зайцелюбы!