На первую страницуВниз


Наш Конкурс

 

ИГОРЬ МАРАНИН

МАНГЕЛ
Сказка для взрослых детей и ребячливых взрослых


Как начинаются сказки

     Ни одна сказка в мире не начинается с ругательств. Для детей это нехороший пример, а для взрослых... послушайте, не толкайтесь же!.. Извините, это я еду в переполненном автобусе и одновременно сочиняю сказку. Ага... Ни одна сказка в мире не начинается с ругательств... Вы можете на меня не наваливаться?! Стойте прямо и держитесь за поручень, я вам не диван! Кто я?! А ты индюк набитый! Да-да, глупый набитый индюк, сделавший в клюве пирсинг!.. Ни одна сказка в мире не начинается... А вам что от меня нужно? Хочу и бормочу вслух свои мысли! Мои мысли ничем не хуже ваших. А я вам говорю, что не хуже, а даже лучше!! Вы тут развалились на двух сиденьях, как карась на сковородке, вот и сидите молча. Да не твое дело, что и кому я говорю! Кикимор болотный!! Чтоб у тебя зимой нос замерз и очки запотели!! ... Ни одна сказка... разве я ору? Ой...

Пятница, 13-е

     Пятница, 13-е — дело известное. Всякие дела, включая чашку горячего чая, должны из рук валиться. Любимая мамина чашка вдребезги, чай на новые брюки... Ох, влетит! За другую чашку бы так не влетело — просто пожурили, да и все. А это — Любимая Мамина Чашка. Которой строго-настрого запрещено пользоваться. Всем без исключения, даже бабе Капе. Капа — это от старого, как сама бабушка, имени Капитолина. Ну да что удивительного — бабушка когда родилась? Лет сто назад... или триста. Тогда еще и имен-то нормальных не придумали. Ну там Серега, Игорь, Юрка, Славка, Таня... Тут мальчик Сережа десяти с лишним лет мечтательно вздохнул и тут же испуганно оглянулся по сторонам: никто не видит? Но нет, кроме кота Макса в квартире никого не было. Да и тот спал на мягком табурете, задвинутом под кухонный стол. Но что же делать с чашкой? Сережа сходил за веником и совком стал сгребать осколки с пола. Ох, не простит мама! Она ведь не из вредности запрещает пить из этой чашки. Эта чашка — единственная память, что осталась от папы. И когда маме становится совсем грустно, она выгоняет всех из кухни («всех» — это Сережу и бабу Капу, а вот коту Максу разрешается по-прежнему прятаться на табурете под столом), — выгоняет, достает эту чашку, заваривает крепкий-прекрепкий чай и долго сидит в одиночестве, отпивая из чашки мелкими глоточками и о чем-то думая...
     Своего папу Сережа не помнит. Мама говорит, что он погиб во время кавказской войны. Погиб как герой, спасая раненого командира. Сереже тогда было четыре года. А сейчас ему уже десять с лишним и он учится в пятом классе. Вообще-то должен учиться в четвертом, но четвертого у них не было. Говорят, это какая-то умная школьная реформа, которую придумали далеко-далеко от города Соснокедровска, в самой Москве. Москва — самый главный город на планете! Столица России. Именно там придумывают обычно всякие странности. Впрочем, так баба Капа говорит, а сосед дядя Миха с ней не соглашается. Добрый он, дядя Миха. Но только когда трезвый, то есть очень-очень редко...
     Мальчик Сережа смел осколки в ведро, открыл дверь на площадку и отнес к мусоропроводу. Мама, конечно, удивится, что он без напоминания мусор вынес, но... вдруг случится чудо и она ничего не заметит! Сережа прислушался к звукам падающих по толстой железной трубе осколков, закрыл крышку... да так и застыл, открыв от удивления рот. За трубой мусоропровода сидел Маленький Зеленый Человечек. Ростом он был чуть ниже Сережи, имел зеленую кожу, зеленые глаза и большую лысую голову. Очень большую. А еще на спине у него были совсем маленькие крылышки.

Маленький Зеленый Человечек

     — Ты кто? — спросил Серегу Маленький Зеленый Человечек и удивленно повертел головой по сторонам. Словно только что увидел это место. Было б на что смотреть! Люк мусоропровода между пятым и шестым этажами — вот и все достопримечательности. Ну, еще десяток наклеек с изображением машин на толстой мусоропроводной трубе. «Линкольны», «Феррари», «Бентли»... красивые и дорогие машины, которые редко встретишь в Соснокедровске. Городок маленький, бедный. Взрослые говорят, что за несколько лет до рождения Сереги была на месте России большая сильная страна со странным названием Эсесесер. А потом от этой страны ничего не осталось, кроме города Соснокедровска...
     — А я кто? — неожиданно спросил сам себя Маленький Зеленый Человечек.
     Сережа был мальчиком рассудительным. Поэтому с ответами торопиться не стал. Он и в школе так: сначала семь раз подумает и только потом ответит. Не то что Петька Клякса. Клякса — фамилия такая. Хорошая фамилия, кстати. Правильная. Знаете, почему? А потому что звучит словно прозвище. Дразнят тебя Кляксой, а тебе не обидно: по фамилии же называют. Куда как лучше, чем быть Барановым или там Козловым...
     — Кто я? — Серега повторил вопрос и тихо ответил: — Ну, предположим, человек. А вот кто ты?
     — То-то и оно, — печально развел руками Маленький Зеленый Человечек, — информация отсутствует или была удалена.
     — Кем удалена? — удивился Сережа.
     — Тем, кто ее удалил, — убежденно произнес странный пришелец... (или лучше сказать: появленец?..) и задал совершенно дурацкий вопрос: — А что такое человек?
     Серега даже рот открыл от удивления. И тут же закрыл, не успев ответить: на площадке шестого этажа с шумом открылась дверь, и из нее вышел дядя Миха.
     — «Посмотрел я на детишек, — громко пропел он, закрывая дверь на ключ, — жить не могут без картишек и зовут играть меня с собой...»
     Дядя Миха был пьян. Как обычно...

Дядя Миха и приглашение в гости

     Если принять опьянение дядя Михи за долгую-долгую дорогу, которая начинается с первого глотка, а заканчивается сном, то сейчас он находился в самом страшном ее месте. Это место называлось Поучительная Беседа. Не дай бог попасться ему в этот момент! Будет долго и нудно говорить всякие правильные слова, вроде того, что нужно мыть руки перед едой, слушаться старших, уступать место старушкам в транспорте и помогать маме.
     «Она же у тебя одна!» — эту фразу дяди Михи Серега ненавидел больше всего. Вроде бы, если разобраться, дядя Миха совершенно прав. И в тоже время абсолютно неправ. Парадокс, как красиво называл такую странную противоречивую ситуацию старенький школьный ботаник Ван Ваныч. Дядя Миха говорил правильные вещи, но слушать их совершенно не хотелось. А все потому, что он говорил их неискренне. Вот если бы он сам поступал так, как говорил, — тогда другое дело. У дяди Михи, между прочим, и своя мама есть — баба Валя. Тихая, добрая старушка, которой постоянно хочется тебя чем-нибудь накормить. Разве он ей помогает? Если пьет почти каждый день. А ведь она у него тоже одна.
     — «Это, папа, карта дама, — дядя Миха остановился на площадке, словно решал, в какую сторону двинуться, — бьет вальта, как бьешь ты маму...»
     Был еще небольшой шанс, что он отправится наверх или поедет на лифте. Но, увы... Сегодня ведь была пятница, 13-е. А значит, одни сплошные неприятности...
     — Серый? Это ты, поганка, там торчишь? — тон у дяди Михи был добрый. — Ну-ка топай сюда! Воспитывать буду. Некому тебя воспитывать, Серега, некому! Ремня и того, когда нужно... — и перегородив проход к квартире, дядя Миха уселся прямо на ступеньку и достал сигарету. Помял пальцами, прикурил и продолжал: — Ну, чего молчишь-то? Ты рассказывай, рассказывай. Мать слушаешься?
     — Слушаюсь, — вздохнул Сережа и поставил ведро на пол. Эта беседа наверняка надолго.
     — Слушаешься, значит, — продолжил сосед, — а чего мне тогда тетя Капа на тебя вчера жаловалась? А? Так, говорит, и так... и так... — голос дяди Михи внезапно стал хриплым, из руки выпала дымящаяся сигарета, а глаза расширились настолько, что стали напоминать десятирублевые юбилейные монеты.
     — ...и так... — еще раз хрипло повторил он, а затем неумело перекрестился, — чур меня! Чур!
     — Дядя Миха, что с вами? — перепугался Сережа. — Вам плохо?
     — Д-да... — дрожащими губами произнес побледневший сосед, — допился я... черти мерещатся...
     — Какие черти? — не понял Сережа.
     — Зе-зеленые, — и дядя Миха указал куда-то за спину Сереже.
     А оттуда раздался недоверчивый голос Маленького Зеленого Человечка:
     — А это тоже человек?
     — Зеленый и говорящий! — взвизгнул дядя Миха, подскочил со ступеньки и опрометью бросился к себе в квартиру.
     — Это тоже человек? — повторил свой вопрос Появленец.
     — Ну да… — вздохнул Сережа. — А знаешь что? Пойдем ко мне в гости?! У меня сейчас никого: мама еще на работе, а баба Капа на даче с каким-то червем воюет.
     — На бабу Капу напал червь? — осторожно спросил Маленький Зеленый Человечек.
     — Да нет... Он на капусту напал. А баба Капа свою капусту никому в обиду не даст!

Квартира

     Квартира у Сережи была большая, трехкомнатная. Правда, коридорчик совсем крохотный. И кухня тоже. Когда к маме изредка приходили ее подруги — тетя Надя и тетя Роза — они занимали всю кухню, и места не оставалось не то что Сереже и бабе Капе, но даже коту Максу. Мама с подругами запирала дверь, и оттуда доносился веселый смех, звон стеклянных бокалов и громкое чавканье тети Розы. Ну не умела она тихо есть, а когда однажды Сережа сделал ей справедливое замечание, то мама дала ему увесистый подзатыльник. Было не очень больно, зато обидно. Когда он начинает так чавкать за столом, ему всегда замечания делают!
     Через некоторое время веселый шум на кухне затихал и начиналось перешептывание. В этот момент из своей комнаты появлялась баба Капа и, приложив палец к губам, чтобы Сережа ее не выдал, подкрадывалась к дверям. Жуть как любопытна была баба Капа! Маме об этом Сережа не рассказывал, а вот самой бабушке как-то сказал, что подслушивать нехорошо. На что баба Капа ответила, что это вовсе не подслушивание, а родительский мониторинг. Бабушка была женщиной очень ученой, читала много книжек и знала такие заковыристые слова, каких никто больше на свете не знал. Сережа подозревал, что она сама их выдумывала. Но всякий раз, когда открывал словарь, чтобы подловить бабу Капу, оказывалось, что такие странные и никому не нужные слова действительно существуют. Вот и «мониторинг» тоже оказался вовсе не выдуманным словом. А означает оно... ну вот, опять забыл! В общем, что-то вроде наблюдения за развитием событий.
     Мама относилась к «родительскому мониторингу» с усмешкой, но однажды сильно разругалась с бабой Капой. Это было в начале лета, когда вместо подруг в гости пришел незнакомый мужчина. Что там произошло, Сережа не знает, потому как их с бабушкой неожиданно отправили ночевать на дачу. Но когда он проснулся ночью, то бабы Капы на даче не обнаружил. Сережа даже испугался немного: вдруг ее похитили инопланетяне? Он как раз читал страшную книжку одного американского писателя. Там людей похищали с Земли целыми толпами. Но оказалось, что никто бабу Капу вовсе и не похищал. Она сама вернулась домой, и они с мамой не разговаривали потом целый месяц. Тот мужчина, кстати, больше не появился. Не понравилось ему, наверное, что-то. Может, пироги, что мама тогда испекла, невкусными оказались...
     Рядом с кухней была комната бабы Капы. Там стоял маленький телевизор с видиком, старый и жутко скрипучий диван, огромный шкаф и швейная машинка. А на стенах висело несколько полок, забитых книгами о садоводстве и много-много больших черно-белых фотографий. Впрочем, попадались и цветные. Улыбаясь и хмурясь, с фотографий смотрели друг на друга далекие родственники, которых Сережа никогда не видел. А некоторых никогда и не увидит, так как они давно умерли.
     Если выйти из комнаты бабы Капы и повернуть налево по коридору, то через пару шагов будет «зал», который вроде как общий, но по умолчанию считается маминой комнатой. «По умолчанию» — это любимое выражение бабы Капы. Означает, что никто никогда не говорил о чем-то вслух, но все и так это знают. Когда случается какой-нибудь беспорядок... ну, например, ножницы Сережа кладет не в ящичек швейной машины, а в какое-нибудь более удобное место — на холодильник или на ванную полку — баба Капа всегда на него ворчит. Мол, «по умолчанию» ножницы обязаны лежать в ящичке ее швейной машинки. В общем, «по умолчанию» — это такая удобная для взрослых штука, чтобы ты поступал, как они хотят. При этом ты сам еще и догадаться об этом должен.
     Рядом с «залом» была небольшая смежная комната — Сережина. Узкая и длинная, ужасно неудобная, но зато с собственной лоджией. Всего лоджий в квартире было две. На другую вела дверь из «зала», и на ней баба Капа выращивала в конце зимы огородную рассаду. Временами, когда рассады было чересчур много, бабушка покушалась и на Сережину лоджию, но тут он стоял насмерть, готовый лечь на пороге, но не пустить горшочки и ящички на свою территорию. Что удивительно, это ему удавалось.

С пылью покончено

     — Проходи! — Сережа распахнул дверь и торжественно повел рукой, делая приглашающий жест. Вообще-то такой жест, по утверждению мамы, предназначался для девочек, которые приходят к тебе в гости, но кто его знает... может и для зеленых человечков тоже?
     Маленький Зеленый Человечек вошел в квартиру и с любопытством огляделся.
     — Это что? — спросил он. — Твоя пещера?
     — Моя, — согласился Сережа и добавил: — Извини, что не убрано.
     Мама всегда так говорила, когда кто-то случайно заглядывал к ней в гости. Даже если квартира была только что вычищена с пола и до потолка.
     — А что в ней не убрано? — поинтересовался Появленец, проходя в залу.
     — Ну... — задумался Сережа и неожиданно вспомнил, что как раз сегодня ему было поручено пропылесосить после школы всю квартиру. Как сказала мама, «тщательнейшим образом». А когда он поинтересовался, почему сегодня, а не в субботу, как обычно, мама ответила, что вечером придет Важная Гостья. После чего попросила бабушку пожарить на ужин рыбу. Но баба Капа в ответ заявила, что она спасает мир от нашествия Червя и ей некогда заниматься такими глупостями, как ужин. И вообще она категорически не одобряет сводничество и свах.
     — Свахи в век интернета и сайтов знакомств — пережиток кошмарного прошлого! — заявила баба Капа, подхватила пластмассовое ведро с очередной отравой для червя и, критически оглядев себя в зеркало, исчезла в направлении огорода.
     — Так что здесь не убрано? — повторил свой вопрос Маленький Зеленый Человечек.
     — Пыль, — вздохнул Сережа, — на полу, полках, телевизоре, а самое противное — в ковре, который вынести и выбить на улице.
     — Это не проблема! — уверенно заявил Маленький Зеленый Человечек и неожиданно попросил: — Глоток воды у тебя найдется? А то после этого заклинания меня всегда жажда мучает!
     — После чего жажда мучает? — удивился Сережа, но гость не ответил. Он произнес какое-то короткое слово на непонятном языке, — наверное, так разговаривают в Стране Зеленых Человечков — громко щелкнул пальцами и сразу же...
     Глядя на то, что происходит, Сережа забыл обо всем на свете: и о воде, которую обещал, и о загадочной «важной гостье» вечером, и о разбитой маминой чашке. Тонкие струйки пыли поднимались со всех сторон, собирались возле люстры в небольшие пылевые облака и вылетали через открытую дверь лоджии на улицу. Борьба с пылью заняла всего лишь несколько минут: последнее облачко вылетело на улицу и исчезло. Маленький Зеленый Человечек облизнул губы и попросил:
     — Воды!
     А потом жадно выпил принесенный Сережей стакан воды и, гордо посмотрев на него, заявил:
     — С пылью покончено!
     — Ну ты даешь! — восхищенно вымолвил Сергей. — Это колдовство, да?
     — Да какое колдовство, — засмущался Появленец, — так, ничего сверхъестественного...
     — Ничего себе «ничего»! — возмутился Сережа. — Самое Что! Самое большое и удивительное в мире Что! Может, ты Гарри Поттер? В юности?
     — Кто такой Гарри Поттер? — удивился гость. — Меня зовут Мангел.
     — Мангел? А еще спрашивал — мол, кто я да кто я...
     — Действительно, — удивился Мангел, — тогда не помнил, а сейчас вдруг свое имя назвал... Но что же оно означает?
     Он задумался, но тут с улицы донесся душераздирающий женский крик:
     — Убьююююю гаааадааа!
     Сергей и Мангел, не сговариваясь, выскочили на лоджию, посмотрели вниз и тут же отпрянули. Этажом ниже — на лоджии пятьдесят первой квартиры — висело черное от пыли мокрое белье. А возле него стояла разъяренная соседка по имени Эльвира Михайловна.

Карлсон «отдыхает»

     Эльвиры Михайловны Сережа боялся. Да что там Сережа — ее боялся весь дом! Когда-то в молодости — то есть лет тридцать назад — она играла в баскетбол за местную команду «Красная ракета» и даже заняла третье место в чемпионате страны. На День победы 9-го Мая, когда старики-ветераны надевали свои боевые награды, грозная соседка вешала на шею бронзовую медаль и гордо носила ее, гуляя с собакой или выходя в магазин. И никто не смел даже хихикнуть в ее присутствии. Мама как-то обмолвилась, что с баскетболом соседка рассталась из-за своего взрывного характера — прямо на площадке избила судью за несправедливо назначенный фол.
     Огромная — за два метра — Эльвира Михайловна со времен своего славного спортивного прошлого сильно располнела и теперь выглядела еще более опасной для любого человека нормального среднего роста. Недаром ее боялся даже собственный муж, дядя Витя — худой и вечно грустный преподаватель физкультуры в каком-то институте. Кем работала страшная соседка, никто толком не знал; говорили, что в областной администрации. Каждое утро за ней приезжала машина и Эльвира Михайловна, окинув напоследок грозным взглядом двор, отбывала на службу. Баба Капа называла ее презрительным словом «чинуша». Но только за глаза...
     — Эльвирочка, успокойся, прошу тебя! — послышался печальный голос дяди Вити. — Мы во всем разберемся, только не нервничай... Пойдем, дорогая, пойдем... стакан воды выпьешь...
     — Я их покалечу! Ты слышишь, Виктор, я им руки поотрываю! Я им такое устрою!
     — Слышу, слышу... Не порть себе нервы, они у тебя и так на твоей ужасной работе расшатаны... Ну, пойдем...
     Дверь за ними захлопнулась, и лоджия соседей опустела. Сергей с Мангелом перегнулись через перила и принялись рассматривать почерневшее от пыли белье.
     — И что будем делать? — спросить Сережа.
     — Простыни можно на пиратские флаги пустить, — предложил Мангел, — у тебя есть знакомые пираты?
     — Нет, — развел руками Сережа, — у нас и моря-то поблизости нет... А может, ты того... с белья тоже пыль уберешь и отправишь ее в какое-то другое место.
     — Не могу, — вздохнул Мангел, — у меня строгое ограничение по количеству идентичных заклинаний пылеуборки на единицу времени.
     — Чего? — не понял Сережа.
     — Ну, это... Одно и тоже заклинание не могу два раза использовать... Слушай, у меня есть идея! Давай, я все покрашу? В белый цвет! А сверху такие же цветочки нарисую. Я умею, честное мангельское! Спорим, никто даже не отличит?!
     — Ты точно умеешь? — с надеждой спросил Сережа.
     — Перед тобой непревзойденный специалист по покраске, перекраске и закраске! — гордо заявил Мангел. — Даже не сомневайся!
     Неожиданно он поднялся в воздух и завис, как бы собираясь с мыслями.
     — Ты и летать умеешь! — восхищенно воскликнул Сергей.
     — Нет, вот летать еще не умею... Крылья пока не выросли, — и Мангел повернулся в воздухе спиной к Сереже, показывая маленькие еще не отросшие зеленые крылышки. — Так, левитирую немножко...
     — Левтири... чего?!
     — Перемещаюсь в воздушном пространстве без помощи верхних конечностей. Понятно?
     — Ага, — кивнул головой Сережа. — Что ж тут не понятного...
     А Мангел переместился за лоджию, медленно опустился на нижний этаж, и принялся «красить» белье. Выглядело это так: он поднимал руку и вел вдоль простыни, словно в руке была кисточка. Затем макал невидимую кисточку в невидимое ведро и снова проводил по белью. И вслед за этим движением тянулась ослепительно белоснежная полоса. Вскоре простыни напоминали большие белые листы ватмана, которые Мангел принялся расписывать различными цветочками. Память у Появленца оказалась отменной: рисунок в точности повторял тот, который был на белье раньше. Наконец, он закончил творить свое чудо, завис в воздухе рядом с высунувшимся Сережей и поинтересовался:
     — Ну как?
     — Карлсон «отдыхает»! — восхищенно ответил тот. — И этот... Айвазовский — тоже!
     — Да и пусть отдыхают, нам-то какое дело?! — нетерпеливо отмахнулся Мангел. — Ты мне скажи, как получилось? Я все точно делал, вплоть до самых мелких завитушек и надписей!
     — Отпад! Это самое большое чудо, которое я видел за десять с лишним лет своей жизни!
     — А ты сомневался! — самодовольно улыбнулся Мангел. — Да я еще и не такое могу... О, тише! Идут обратно!
     И действительно, соседи словно ждали, пока Маленький Зеленый Человечек окончит свои художества! Дверь лоджии открылась и на нее, причитая, вышла заметно успокоившаяся Эльвира Михайловна. Вышла и тут же остановилась, уставившись на простыни.
     — Ви... Ви... — от удивления имя мужа застряло где-то внутри, но она все-таки вытолкнула его наружу. — Витя!!!
     — Что случилось, моя крошка? — послышался печальный голос дяди Вити.
     Со зрением у него плохо, что ли? Какая же она «крошка»?!!
     А Эльвира Михайловна взяла простыню в руки и изумленно произнесла:
     — А пахнет-то как!
     — Как пахнет? — не понял ее муж, появляясь в дверях.
     — Вкусно... — и Эльвира Михайловна приложила простыню прямо к лицу. А когда отняла, то на щеке остался отпечаток одного из цветков. А на подбородке — другого. А на лбу и вовсе надпись «Швейная фабрика №3»...

Мама пришла

     — Это конец, — прошептал Сережа и закрыл глаза.
     Мангел почесал зеленой пятерней затылок и задумчиво произнес:
     — Странно... Вообще-то краска должна была сразу высохнуть и ни к чему не прилипать. Неужели я что-то перепутал? — и он забормотал непонятные формулы себе под нос.
     — Мышка моя, — донесся до них печальный голос дяди Вити, — идем в комнату! Идем, я тебя умоляю! Ты вся пошла пятнами...
     — Умоляет мышку? — прервал свое бормотание Мангел.
     — Это он свою жену так называет, — не открывая глаз, пояснил Сережа.
     — Странно, — удивился Мангел, — она совсем не похожа на мышь. Гораздо выше, и хвоста нет...
     — Ага, — вздохнул Сережа, — взрослые вообще странно себя ведут. Если разобраться, ну подумаешь, на лице цветы нарисованы — это же ни капельки не больно... Ты не знаешь, в каком возрасте люди перестают нормально относиться к жизни?
     Ужасный рев сотряс дом и одновременно кто-то несколько раз позвонил в дверь. «По умолчанию» так звонили свои: три долгих звонка, а между вторым и третьим один короткий. Сергей открыл глаза и сообщил:
     — Это, наверное, мама! Сейчас я вас познакомлю.
     Но Мангел отчего-то замялся. Смешно сморщил свой длинный зеленый нос и отвел взгляд в сторону.
     — Не стоит, — сказал он, — если у вас взрослые сходят с ума, то меня им показывать не стоит! Вдруг это неизвестная науке разновидность сумасшествия передается воздушно-капельным путем?
     — Моя мама вовсе не сошла с ума! — запротестовал Сережа. — Может, только баба Капа, да и та — немножко. Но у нее тоже никаких воздушных капель сроду не было...
     Но Появленец его не слушал. Он делал выводы. А когда не слушают и делают выводы, то эти выводы всегда получаются ошибочными. Хотя иногда очень-очень похожими на правду.
     — Теперь понятно, почему твой дядя Миха так шарахнулся от меня! Он же взрослый? Взрослый! Следовательно, сумасшедший! Не-е-ет, никаких взрослых, я немедленно становлюсь невидимым!
     И пропал.
     — Эй, — тихонько позвал Сережа, — Мангел, ты где?
     — Я там же, где и был, просто ты меня не видишь. А твоя мама сейчас звонок сломает! Ну да что от ваших взрослых можно ожидать...
     Сережа досадливо махнул рукой и побежал открывать дверь.
     — Почему так долго?!! — возмутилась с порога мама.
     У нее была новая прическа и большая хозяйственная сумка в руках. Эту сумку мама брала перед праздниками, когда они всей семьей — за исключением кота Макса, конечно — совершали Большой поход на базар. Неужели сегодня действительно Важная гостья придет? Вот не было печали... А еще эта злополучная разбитая чашка — заметит или не заметит? Стоп! Ведь теперь у них есть Мангел! Сережа принял из маминых рук сумку и... новый ужасный вопль потряс подъезд.
     — Кто-то стену сверлит, что ли? — поморщилась мама. — Тащи сумку на кухню и разбирай. Фрукты помой и сразу положи в вазу. Можешь съесть гроздь винограда, не больше, остальное — на вечер! Как дела в школе?
     — Нормальные дела, — пыхтя под тяжестью сумки, ответил Сережа, направляясь в кухню, — две «четверки»: по русскому и рисованию...
     — А почему «четверки»? — поинтересовалась мама из своей комнаты.
     — Да ерунда... вместо «ворона» написал «врона» в диктанте... А по рисованию — ни за что.
     — «Ни за что» не бывает!
     — Бывает, — не согласился Сережа, опустошая сумку, — в нашей школе всё бывает! А это что за сок такой — персиково-яблочный? Разве есть такой фрукт персикояблоко? Ой!
     Рядом с ним материализовался Мангел, вид у него был озабоченный.
     — Случилось страшное! — тихо сообщил он. — Мне теперь точно «пятерки» не видать!
     — Какой «пятерки»? — удивился Сергей.
     — А! Так ведь я вспомнил: у меня какая-то практика здесь. Я должен делать все правильно, по инструкции, тогда мне поставят «пятерку».
     — Ничего не понимаю, — помотал головой Сережа. — какая практика, какая инструкция?!
     — Ну... меня к вам ... к людям... на практику забросили, но, видимо, что-то случилось, и я теперь почти ничего не помню. Так, отрывки иногда всплывают...
     — Как по утрам говорит дядя Миха, «тут помню, тут не помню», — понимающе вздохнул Сережа. — И с какой планеты ты появился, тоже не помнишь?
     — Не-а, — огорченно помотал головой Мангел.
     — И что же делать?
     — Ничего! — уверенно заявил Маленький Зеленый Человечек. — Ничего не делать и надеяться!
     И тут же исчез. Заневидимился. В кухню вошла мама, посмотрела на то, как Сережа разобрал сумку, поставила греться чайник и уселась на табуретку у окна. Вид у мамы был какой-то... грустный. Словно и не рада она была важной вечерней гостье. Маму Сережи звали Татьяной. Татьяной Юрьевной. Работала она врачом-навуходоносором.. тьфу, опять перепутал! Врачом-ухогорлоносом. Наверное, поэтому постоянно проверяла, хорошо ли сын вымыл уши. А может, просто потому, что была любящей и заботливой мамой. Вот и сейчас она подозвала сына, погладила по голове, поцеловала затылок и устало попросила:
     — Принеси мне мою чашку, сынок!

О стенах, злой собаке и соседях

     В квартире стало тихо, словно ее обернули большим ватным одеялом, а сверху положили подушку. Сережа так от телевизора спасался, когда пора было спать, а баба Капа все еще смотрела в своей комнате «Властелин колец». Вообще-то, бабушка терпеть не могла американские фильмы, даже такие замечательные, как боевики и ужастики. Лишь «Властелина колец» она обожала, и смотрела по несколько раз подряд во время случавшихся с ней время от времени телеприступов.
     — Я воображаю себя Гэндальфом! — однажды заявила она маме, пришедшей в три часа ночи «выбросить на фиг эти идиотские диски».
     — А ты можешь воображать без телевизора? Если уж ты великий маг?– спросила тогда мама. И они сильно поругались, и дулись друг на друга до следующего вечера. Не так уж и мало для людей, которые любят друг друга...
     Сережа спасался от бабушкиных телеприступов с помощью одеяла и второй подушки. Из одеяла он строил себе «домик», укутываясь со всех сторон, а на голову клал сверху вторую подушку. Получалось тепло, уютно и совершенно не слышно воплей умирающих защитников Гондора.
     Но тишина, наступившая вслед за маминой просьбой принести чашку, никак не была теплой и уютной. Тревожной, напряженной, зябкой — вот какой была эта тишина. Лучше бы, конечно, признаться сразу, но... но это ведь так трудно. Так хочется оттянуть неприятный момент. Да и может, Мангел...
     — Мангел! — тихонечко позвал Сережа.
     — Ау, — тут же отозвался Маленький Зеленый Человечек и вновь стал видимым.
     — Слушай, я перед твоим появлением мамину чашку разбил, — торопливо зашептал Сережа, — разбил, испугался и выбросил в мусоропровод... Ты случайно не умеешь...
     — Конечно, умею! — не дослушав, гордо заявил Мангел. — А как она выглядит?
     — Сережа, ты скоро?! — крикнула из кухни мама.
     — Сейчас, сейчас! — пообещал Сергей и, понизив голос, продолжал: — Она такая... на ней маленькая зеленая елочка нарисована, сверху желтое солнышко улыбается, а от ручки маленький кусочек отколот.
     — Понял, — важно кивнул Мангел. — Вы где в своей квартире сквозь стены проходите? Здесь можно?
     — Э... — опешил Сережа, а затем решительно махнул рукой: — Можно!
     — Сынуля, я чаю хочу!
     — Сейчас, мамочка, сию секунду!
     Мангел, уже почти исчезнувший в стене, неожиданно остановился и, высунув голову обратно, спросил:
     — А ты чего медлишь? Пошли скорей!
     — Я не умею... — развел руками Сергей.
     — Ходить не умеешь?
     — Просто ходить умею, а сквозь стены — нет.
     — А какая разница? — удивился Маленький Зеленый Человечек. — Ну, давай руку, я тебя проведу!
     Сережа осторожно подал своему новому товарищу руку и... через секунду оказался в соседской квартире.
     — Ой, — сказал он, — не туда попали!
     — Как не туда? — удивился Мангел. — Ты ж сказал, что можно через эту стену! А это что за странный шерстяной человек?
     На диване в гостиной лежала злая соседская овчарка по кличке Чарли. Пес повел носом и угрожающе зарычал.
     — Не двигайся! — испуганно прошептал Сережа. — Если двинешься — загрызет!
     — Понял, — также тихо ответил Мангел. — Еще один сумасшедший взрослый. Какой кошмар! Вырасти, чтобы покрыться шерстью, отрастить хвост и грызть других людей, словно какие-то сухари...
     Сережа не ответил. Он прислушивался. Судя по всему, соседей в квартире не было. Хорошо это или плохо? Что бы они подумали, если бы застали его в своей квартире? Ведь не поверили бы, что сквозь стену прошел...
     В 56-ю квартиру, куда попали Сережа и Мангел, недавно переехали новые жильцы. Раньше тут жила добрая и радушная тетя Клава со своей семьей. Но потом вся большая семья тети Клавы неожиданно эмигрировала — уехала жить в чужую страну. Говорили, что в чужой стране люди живут лучше, чем здесь: богаче и спокойнее. Но Сережа этому не верил. Если страна чужая, то как в ней может быть лучше? Вон, в квартире Лешки Чевопазова куда как богаче, чем дома, — у Лехи папа в ГАИ работает, — а все там чужое. Холодное какое-то, неуютное...
     Вместо тети Клавы поселились в 56-й квартире новые жильцы. В тот же день баба Капа сообщила, что они держат большую злую собаку, способную разорвать напополам медведя, а работают челноками. Слово «челноки» Сережу очень заинтересовало, и он заглянул в Большой толковый словарь. «Челнок, — прочитал он там, — гребная лодка из досок или цельного ствола дерева с острым носом и тупой кормой», — после чего весь вечер пытался понять, как это люди могут работать лодками из досок или цельного ствола дерева. Спросить у мамы или бабушки Сережа как-то постеснялся. А может, решил, что тайны для того и существуют, чтобы раскрывать их самому, а не делиться с кем бы то ни было...
     — Что будем делать? — спросил Мангел.
     — Я думаю, — ответил Сережа, хотя на самом деле ни одной путной мысли в голове не было. Прыгнуть и попытаться уйти сквозь стену у них не хватит времени. Неподвижно стоять до прихода хозяев они тоже не смогут... И что же действительно делать?

На запах

     Мангел внезапно исчез. Только что стоял рядом — и нету. Ага, стал невидимым, догадался Сергей. Чарли приподнял голову и тихо предупредительно зарычал. Повернул голову чуть в сторону и зарычал громче. И тут же Сергей снова увидел товарища.
     — Очень странный взрослый! — удивленно сообщил тот.
     — Это собака, — вздохнув, пояснил Сережа, — то есть пёс. А что в нем странного?
     — Взрослый по имени Собака меня видит!
     И он посмотрел на Сережу с таким негодующим видом, словно собака нагло нарушила какой-то самый главный закон природы. Так они и стояли, молча и стараясь не шевелиться. Ноги стали уставать, хотелось сесть, но как только Мангел или Сережа делали попытку пошевелиться, Чарли начинал скалить зубы и угрожающе рычать. С висевших на стене больших круглых часов капали минуты: четыре, пять... Мама Сережи уже обыскала всю квартиру и одевалась, чтобы выйти во двор... десять, пятнадцать... Из квартиры Эльвиры Михайловны донесся еще один разъяренный рев... пятнадцать, двадцать...
     — Эх, кошку бы сюда, — вздохнул Сережа.
     — Проголодался? — сочувственно спросил Мангел.
     — Люди не едят кошек! — возмутился Сергей. — Зато собаки за ними гоняются.
     — Э... А пока этот злой шерстяной Взрослый гоняется за кошкой, мы могли бы улизнуть... так, сейчас... что-нибудь придумаем... Ага! Чем пах твой кот?
     Не успел Мангел произнести эти слова, как Чарли повел носом, соскочил с дивана и неожиданно звонко гавкнул. А затем что есть силы рванул в сторону кухни.
     — Бежим! — Маленький Зеленый Человечек схватил Сережу за руку, и они с разбегу врезались в ближайшую стену. Проскочили ее, оказались в коридоре и тут же, не сбавляя скорости, врезались в еще одну. И очутились на лестничной площадке. В подъезде стояла тишина, лишь лифт тихонько гудел, спускаясь на первый этаж.
     — Ну и жизнь у вас! — вытирая со лба зеленые капельки пота, пожаловался Мангел. — Не жизнь, а сплошные приключения.
     — Это что! Ты еще в моей школе не был... — отмахнулся Сережа и внимательно посмотрел на своего товарища, — я не понял... как ты его прогнал?!
     — Синтезировал кошачий запах! — ответил тот. — Ты разве не унюхал? Пахло так, как будто к ним на кухню десяток твоих котов Максов заглянуло! Ну что, пора за дело?
     — Ага! — согласился Сережа.

     Дело заняло не больше получаса. Сначала Мангел каким-то образом заставил собраться все осколки выброшенной чашки в одном месте, а затем приказал им двинуться наверх по внутренней стенке мусоропровода. И тут на площадке раздался щелчок замка. А затем из 54-й квартиры вышел дядя Миха. Осторожно огляделся по сторонам и стал спускаться по лестнице.
     — Невидимься! — прошептал Сережа, и Мангел тут же исчез.
     Дядя Миха сделал еще несколько осторожных шагов и увидел Сергея.
     — Ты еще тут? — удивился он, опасливо заглядывая за плечо мальчику.
     — Э... мусора много скопилось! — не зная, что ответить, брякнул тот.
     — Понятно... — не обнаружив никого за спиной мальчика, сосед расслабился и облегченно вздохнул, — тут такая чушь привиделась, не поверишь! Нет, в 23-ю квартиру больше ни ногой, наверняка у них водка плохая была... не может же с хорошей водки... а-а-а-а-а!
     Лицо дяди Михи перекосило совершенно неестественным образом. Словно это было не лицо обычного человека, а физиономия мультяшного героя, способная растягиваться в любую сторону и на любое расстояние.
     — Аааааа! — продолжал кричать дядя Миха, подняв руку и указывая за спину Сергею.
     Тот повернулся и открыл рот от изумления: крышка мусоропровода поднялась и оттуда друг за другом выходили на маленьких прозрачных ножках осколки чашки. Колонной по двое, четко печатая шаг. Впереди шла пузатая ручка, гордо неся полупрозрачный флаг. Неожиданно Ручка открыла рот и писклявым противным голосом запела:

Эх, яблочко,
куда ты котишься?
ко мне в чашку попадешь –
не воротишься!

     А шедшие за ней осколки хором подхватили:

Офицер молодой,
глаза ясные,
убирайся поскорей –
идут красные!

     Осколки спустились вниз, на каменный пол, и Ручка тут же скомандовала:
     — Стой, ать-два! Кто отсутствует — выйти из строя!
     — «Кто отсутствует — выйти из строя…» — повторил за ней дядя Миха и побледнел до такой степени, что Бледная Поганка померла бы от зависти. Сосед посмотрел на Сережу и неожиданно попросил:
     — Я пойду, можно?
     — Конечно, дядя Миха, — кивнул тот, удивившись, что взрослый дядя спрашивает у него разрешения.
     — Спасибо, — поблагодарил сосед и стал медленно подниматься по лестнице. А вслед ему продолжала литься песня:

Эх, шпоры мои,
шпоры гнутые,
мы разбили Колчака,
как и Дутова!

     Дядя Миха заткнул уши, нырнул в свою квартиру и с шумом захлопнул дверь. Сережа обернулся, увидел горку лежащих на полу осколков и беззвучно смеющегося Мангела.
     — Это ты! — догадался Сережа. — Это ты пел!
     — Конечно, — ответил тот, — сложносочиненная массовая галлюцинация!
     — Чего?
     — Ну... в общем, обманка всё было.
     — Зря ты! Дядя Миха... он хороший, вообще-то. А теперь перепугался насмерть...
     — Ничего! Ему это полезно, а то пьет много. А так, глядишь, и бросит. Тут вон проблема посерьезнее: двух кусочков так и не нашел... Ничего, здесь мы тоже обманку сделаем!
     Мангел присел над осколками, сделал несколько странных движений руками, помотал головой из стороны в стороны, а потом... хрюкнул! Самым натуральным образом!
     Осколки поднялись в воздух и закружились перед его лицом. Сережа завороженно смотрел, как они кружатся, как складываются в чашку, склеиваются накрепко между собой... и ведь точно — в двух местах не хватало совсем крошечных осколков... но вместо них уже появилась обманка.
     — Держи! — довольный собой Мангел протянул Сереже чашку. — Как новенькая!
     Сережа взял в руки чашку и залюбовался: действительно как новенькая! И цвета такие яркие, словно еще краска не высохла. Да нет, не прилипает, не мажется.
     На пятом этаже остановился поднимавшийся лифт, послышался стук каблучков и рассерженный голос мамы:
     — Я его по всему двору ищу!
     Сережа резко обернулся и облегченно вздохнул: Мангел успел стать невидимым...

Чистим картошку

     «...популярный проект нашего радио “Сдача пробок”. Старик Хоттабыч на “Запорожце” сообщает, что на перекрестке улиц Ватутина и Немировича-Данченко...»
     Сережа прибавил громкость радиоприемника: если уж мама заставила тебя чистить картошку, то есть заниматься самым скучным делом во Вселенной, то пусть хотя бы уши чем-то будут заняты. Здорово придумали на этом радио: люди сами звонят, называются выдуманными именами и сообщают, какими улицами сегодня лучше не ездить.
     Старенький радиоприемник был подарен бабе Капе лет десять назад на день рождения и с тех пор жил на широком подоконнике кухонного окна между колючим маминым кактусом и трубой батареи отопления.
     — Мангел! — тихо позвал Сережа.
     Маленький Зеленый Человечек как исчез полчаса назад еще у мусоропровода, так и не появлялся. Куда же он запропастился?
     «...огромное скопление машин по улице Большевистской в сторону Академгородка...»
     — Мангел!
     — Сережа, ты что-то сказал?
     Это мама. Она в зале затеяла замену штор. Зачем, спрашивается?
     — Ничего, мама! Это радио!
     Так... Очищенных картофелин было пять. А теперь — четыре.
     — Мангел?
     От окна раздалось тихое хихикание, и на табурете возник Маленький Зеленый Человечек. В руке он держал очищенную картофелину. Похихикал, поднес ко рту, откусил и сморщился от отвращения. Судорожно проглотил и сморщился еще больше.
     — Ее же варить нужно! — беззвучно расхохотался Сережа.
     — Ты хочешь сказать, — с кислой физиономией недоверчиво произнес Мангел, — что, сварившись, ЭТО приобретет иные вкусовые качества?
     — Ага, — кивнул головой Сережа, — еще какие качества приобретет! Хочешь — пюрейные, хочешь — суповые. Только чистить ее замучаешься...
     — Чистить — это ерунда...
     Мангел беззвучно зашевелил губами, провел зеленым пальцем по переносице и... Штук десять нечищеных картофелин подпрыгнули и задергались на столе в странном танце. Обычно так двигается «подтанцовка» у какой-нибудь эстрадной звезды. И точно! Радиоприемник неожиданно смолк, из большой хозяйственной сумки выскочила огромная особо грязная картофелина, схватила стрелку зеленого лука вдруг выросшими прозрачными ручками и, используя ее как микрофон, запела хриплым мужским басом:
 

...и я сварю те этот гангстер-суп,
и я сварю те этот гангстер-суп,
и я сварю те этот гангстер-суп
возле дома твоего
...

     — Круто! — выдохнул Сережа.
     Картофельная «подтанцовка» синхронно закружилась на месте, и с нее стала скручиваться кожура, свиваясь в длинную ленту. Тихонько, без скрипа приотворилась форточка, и лента кожуры вылетела на улицу. Музыка смолкла. «Певец» отложил свой зеленый микрофон, раскланялся перед зрителями и, став обычной картошкой, закатился обратно в хозяйственную сумку. Несколько секунд Сережа завороженно смотрел на лежавшие на столе очищенные картофелины, а затем... Затем раздался звонок в дверь, долгий и настойчивый. Звонок не «по умолчанию».
     — Сережа, открой! — крикнула из зала мама.
     И он пошел открывать. Поэтому не обратил внимания, как радио снова включилось и голос диктора сообщил:
     «...как рассказал нам Внедорожный Гром, его машина, выезжая с автомойки по улице Фрунзе, попала под странный дождь из картофельных очистков...»

Сваха

     Женщина, звонившая в дверь, внимательно посмотрела на Сережу сквозь толстые стекла массивных очков, перебрала пальцами несколько больших черных бусин на нитке (кажется, они называются четками, — вспомнил мальчик) и недовольным голосом произнесла:
     — Ребенок, одна штука.
     — Что «одна штука»? — не понял Сережа, — я — одна штука?
     Но женщина не ответила. Есть люди, которые не любят отвечать на вопросы, –только их задавать.
     — Здороваться тебя учили, ма-алыш?
     В речи женщины была странная особенность. Некоторые слова она делила пополам, словно задумываясь на середине.
     — Здрасьте, я...
     — Ну вот, теперь мо-лодец, — властно отодвинув мальчика в сторону, Гостья вошла в квартиру.
     «Сама-то не поздоровалась!» — подумал Сергей и поплелся за ней.
     — Квартира, одна штука, — констатировала тем временем женщина.
     Мама уже спешила к ней навстречу.
     — Здравствуйте, Маргарита Андреевна! А я тут шторы затеяла менять... Я ведь вас к восьми ожидала!
     Словно и не слыша ее, Маргарита Андреевна перебрала еще несколько четок и критически осмотрела маму.
     — Ах, да! — сказала она, снова не здороваясь, — вы та самая, к кому я пришла. Чашечку кофе без са-ахара — сейчас и, скромный-прескромный ужин — перед уходом. Я на диете, понимаете ли, уже тридцать с лишним лет! Поэтому совсем не ужинаю до-ома.
     — До чего? — не поняла мама.
     — До-ома, — повторила Гостья.
     — Ах, дома! Хорошая диета. Вы... э... присаживайтесь, пожалуйста, я мигом. Сережа, картошку почистил?
     И, оставив Маргариту Андреевну одну в комнате, мама вместе с Сережей удалилась на кухню. Гостья присаживаться не стала. Медленно прошлась по комнате, рассматривая обстановку, повертела в руках черную чугунную статуэтку Пушкина, зачем-то заглянула под ковер, приподняв уголок на полу, и остановилась у окна.
     — Вид на металлические гаражи, одна штука, — негромко произнесла Маргарита Андреевна и лишь после этого угомонилась и присела в кресло у журнального столика.
     Тут же появилась мама с двумя чашечками дымящегося кофе. Сережа, внес за ней на подносе несколько маленьких розеток с вареньем, медом, маслом и плетеную корзинку с фруктами. Он надеялся остаться в комнате, но его тут же выдворили обратно, да еще и дверь закрыли.
     — Выгнали! — пожаловался Сережа пустому табурету на кухне.
     На табурете возник Мангел. Почесал задумчиво затылок, посмотрел на кастрюлю с картошкой, стоящую на плите, и спросил:
     — Там у вас на стене портрет висит, кажется?
     Портрет на стене зала действительно висел. Хотя, какой там портрет — так, большая фотография в рамке. Молодая Баба Капа в длинной коричневой шубе сидит на стуле и держит на руках большого вислоухого спаниеля. Фотография была еще из тех времен, когда люди не знали красок: только черный и белый цвета. И серые оттенки. Мама, правда, говорила о том, что это фотоаппараты виноваты, — мол, не умели тогда снимать цветные фотографии. Но Сереже нравилось думать, что во времена бабушкиной молодости все было черно-белым: и дома, и лес, и радуга, и даже сами люди. И мама была черно-белой: ее детские фотографии ведь тоже нецветные. А появляться цвета стали во времена маминой молодости. Но только по большим праздникам. Например, свадебные фотографии мамы сделаны в цвете. Но какой-то он не такой, не яркий, что ли... А вот его, Сережины, фотографии все цветные! Что это значит? Это значит, что когда он родился, мир так обрадовался, что цвета в нем остались насовсем!

     ...— Обратите внимание, дорогая, на эту фотографию. Чудо-мужчина, прынц — одна штука, — Маргарита Андреевна показала листок бумаги с нечеткой фотографией высокого красивого мужчины. — Не смотрите, что лысый, это вре-еменно.
     — В каком смысле вре-еменно? — невольно деля вслед за собеседницей слово надвое, переспросила мама.
     — В смысле, способна обрасти волосами полностью!
     — Где-то я его видела... — задумчиво произнесла мама, внимательно разглядывая фотографию.
     — Конечно, видели! Его, милочка, часто показывают по теле-визору! — Маргарита Андреевна чуть ли не силой отобрала листок с фотографией «прынца» и продолжила: — Он там работает! Чуткий, нежный, сильный, гла-аза... ой. Они шевелятся!
     — Глаза шевелятся? — удивилась мама. — У чудо-мужчины?
     — У… у… у собаки.
     Мама недоуменно посмотрела на гостью. Нервно поправляя очки на носу, та глазела на портрет Бабы Капы за маминой спиной. В правой руке у Маргариты Андреевны дрожал бутерброд с вареньем. Мама обернулась и посмотрела на портрет…
     — Маргарита Андреевна, с вами все в порядке?
     — Ох... да... привиделось что-то, — гостья шумно выдохнула и недоуменно посмотрела на бутерброд в своей руке. Словно в первый раз его увидела. После чего откусила здоровенный кусок и заговорила с набитым ртом:
     — Сами понимаете, услуги мои не бесплатны... Зато га-арантия сто процентов! Не верьте интернетам и прочим новомодным штучкам. Обман, сплошной обман! А я сва-аха с гарантией. Небольшой задаток, чтобы начать работу — и этот краса-авчик ваш!
     — А не молодо он выглядит? — мама, казалось, застеснялась. — И еще... он любит детей?
     — Обожает! Просто обожает! С самого раннего детства... А что выглядит молодо, разве же это пло-охо? Ой... ой... вы меня, милочка, извините, но я его временно сниму.
     И не спрашивая разрешения, Маргарита Андреевна резво подскочила со своего кресла, подошла к стене и сняла фотографию. Сняла и застыла с открытым ртом: две пары глаз — самой Бабы Капы и ее спаниеля — остались на стене. Более того, один из этих четырех глаз ей подмигнул!
     Глаза самой Маргариты Андреевны закатились, и она рухнула в обморок. И тут же раздался звонок в дверь. Звонок «по умолчанию». Так обычно звонила баба Капа.

Пятница, 13-е

     Пятница, 13-е — дело известное. Всякие дела, включая чашку горячего кофе, должны из рук валиться. Но чтобы вот так, вместе с чашкой валились и те, кто ее держат! Мама взволнованно вскочила со своего места и бросилась к Маргарите Андреевне. Поэтому даже не обратила внимания, как из стены вышел ее сын и направился открывать дверь. А также на то, как в открытую им дверь баба Капа вкатила тяжелую садовую тележку — с такими многие бабушки ездят на дачу.
     — Я же говорила! — потрясая над головой свернутой газетой, решительно заявила баба Капа, — я всегда говорила, что свахи — мошенники. Вот, пожалуйста. Заметка об аферистке, выманившей у доверчивых женщин деньги... Это кто? Да это же она и есть! Вот тут в газете и фоторобот!
     Сережа подошел поближе, чтобы посмотреть на таинственный фоторобот, то есть фотографию мошенницы, нарисованную компьютером по рассказам пострадавших. Один к одному это была Маргарита Андреевна.
     — Человеку плохо, мама! — тяжело вздохнула мама. — Сначала помочь нужно...
     — Сейчас я ей «помогу»! Сейчас помогу! — рассерженно заявила баба Капа и, отодвинув маму, свернутой газетой влепила аферистке пощечину.
     — Ой, — открыв глаза, произнесла та, — где это я?
     — Сейчас я тебе покажу, где это ты! — продолжала бушевать баба Капа. — У меня в доме! Стыд и срам! А ну, убирайся!
     И, продолжая молотить Маргариту Андреевну газетой, она погнала аферистку к выходу.
     И лишь когда Бывшая Важная Гостья наконец была изгнана, баба Капа успокоилась и присела за журнальный столик.
     — Вот что бывает с теми, кто... — начала она, но увидела, что мама вот-вот расплачется, фыркнула и удалилась в свою комнату.
     — Сережа, посиди с бабушкой, — хрипло попросила мама. Она подошла к серванту и достала склеенную Мангелом чашку.
     Сережа вздохнул и пошел в комнату бабушки.
     — Опять сидит и пьет из своей чашки? — поинтересовалась баба Капа.
     — Ага, — ответил Сережа, — и, наверное, плачет.
     — Ничего, сегодня ей это полезно. Ишь, чего выдумала — к свахам обращаться... — баба Капа на секунду задумалась и решительно сменила тему. — А я ведь всех капустных червей вывела! До единого! Чем это горелым у вас пахнет?!
     — Там же картошка! — ахнул Сережа и кинулся на кухню.
     Так и есть! Вода из кастрюли давно выкипела, а на дне медленно сгорала картошка. Рядом с кастрюлей стоял Мангел и внимательно наблюдал за процессом. Сережа схватил с плиты кастрюлю и выкинул в мусорное ведро черные подгоревшие остатки, бывшие некогда картошкой.
     — Еще какой вкус! — передразнил его Мангел. — Стоило тогда ее варить и чистить?
     — Пятница, 13-е, — грустно улыбнувшись, ответил Сережа, — все наперекосяк идет. Эй, ты куда?
     Мангел неожиданно исчез, и тут же на кухню вошла мама.
     — Ничего не понимаю, — сказала она, — посмотри, чашка же целая?
     — Целая, — осмотрев чашку, заявил Сережа.
     — А теперь смотри, — мама налила в нее воды, и сквозь невидимые дырочки брызнули две тонких струйки, — ничего не понимаю!
     — Ну и что? Я тоже многого не понимаю, мама, — серьезно ответил ей Мангел. — Разве обязательно во всем и всегда разбираться? Может, лучше оставить в жизни место чуду? Смотри, как смешно льется!
     Мама погладила Сережу по голове и вдруг улыбнулась:
     — Может быть, ты и прав — оставим место чуду! А льется действительно смешно... Слушай, я вспомнила!
     — Что вспомнила?
     — Ну, эта фотография... На ней же был Вин Дизель! Ну, тот артист, что в твоих американских боевиках играет.
     И мама рассмеялась. Сначала робко, а потом все более и более раскованно. Они стояли с Сережей на кухне, обнявшись и громко хохотали над этой дурацкой пятницей тринадцатого числа...

Как заканчиваются сказки

     Ни одна сказка в мире не заканчивается без морали. Для детей это хороший пример, а для взрослых... А? Что? Какая конечная? Разве я заснул? Ничего себе... Извините, устал после работы, а тут место освободилось... Ни одна сказка в мире не заканчивается... А что мне снилось-то? Не помню!
 

На первую страницу Верх

Copyright © 2007   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru