Читальный зал
На первую страницуВниз

Светлана Куралех родилась в пос. Горный Саратовской обл. (СССР). Окончила Харьковский институт железнодорожного транспорта (строительный ф-т) и Литературный институт им. Горького (Москва) – отделение поэзии. Работала инженером в проектных институтах Уфы и Донецка. С 1977 г. – руководитель литературно-драматургической части Донецкого академического театра кукол. Заслуженный работник культуры Украины. Член Национального Союза писателей Украины (война оборвала связи). Автор поэтических сборников для взрослых и детей, пьес, рецензий, творческих портретов художников, писателей, артистов, музыкантов, автор текстов эстрадных песен и песен к спектаклям. Лауреат международных литературных конкурсов (Украина, Россия и Германия). Финалист VIII Международного поэтического конкурса «45-й калибр» имени Георгия Яропольского (2020).

 

СВЕТЛАНА  КУРАЛЕХ

ДЕБЮТ
Стихи разных лет


Родительская суббота

Третий год выживаем. И память храним.
Сколько страха, и крови, и боли…
Я забыла дорогу к могилам родным,
я иду, как по минному полю.

Крест один наклонился, другой – наповал:
не щадили и мёртвых обстрелы.
А родительский памятник наш устоял!
Помолчим. Слава Богу, все целы.



* * *

Воспоминанье в стиле оригами...
Бумажный оленёнок на окне.
Мне восемь лет. Я прижимаюсь к маме,
а мама прижимается ко мне.
Воспоминанье в стиле оригами...
Я рву стихи. Я пробую свести
все счёты и обиды между нами.
А мама шепчет: «Господи, прости».
Воспоминанье в стиле оригами...
Куда же ты пропал, олений след?
Как холодно. Я свечку ставлю маме.
Мне страшно быть должно. А страха нет.



Бывший друг

Хохмач в литературном деле,
любитель шуток на ходу…
Ах, как мы весело гудели,
дудели как – в одну дуду!

Но жизнь, учитель наш суровый,
шутливый охладила пыл,
и в друге бывшем облик новый
и незнакомый проступил –

нет-нет, не то чтобы Иудин,
но что-то разделило нас.
Я поняла: стрелять не будет,
а деньги на патроны сдаст.



* * *

…Умейте домолчаться до стихов.
Мария Петровых

А я не домолчалась до стихов…
Открылась дверь – их словно ветром сдуло.
Звала.
         Ждала.
                    Поплакала.
                                      Уснула.
Смотрю – летят стихи вдоль облаков.
Теперь хоть плачь, хоть вскачь, хоть трепещи,
не возвратятся – сладко им на воле…
Кричу:
– Ау!?
В ответ:
– Ищи-свищи…
– А где искать?
– Спроси у ветра в поле!



* * *

Я – Лошадь, так мне суждено
по гороскопу и на деле,
и на меня давным-давно
узду надёжную надели…

А всё-таки пришла весна:
не то чтобы смирила с болью,
но ослабели стремена,
и вырвалась душа на волю.

Струна гитарная дрожит,
Ровняя выдохи и вдохи.
И вьётся пыль из-под копыт
Неуправляемой эпохи.



Старая пьеса

Эта старая пьеса всегда современна.
Время действия – вечер, и он же – суфлёр,
место действия – комната, здесь же и сцена.
Вы готовы на выход, мой добрый партнёр?
Что ж, начнём. Положите мне руки на плечи...
Вот уже антураж стал едва различим.
Исчезает суфлёр – затянувшийся вечер.
Вы забыли слова? Ничего, помолчим.



* * *

Вот листья, и цветы, и плод на ветке спелый…
Поль Верлен

Ах, этот первый шаг – какой-то оробелый.
Ах, этот соловей – какой-то сам не свой.
Но листья, и цветы, и плод на ветке спелый
приветствуют с утра визит мой гостевой.

Да много ли для счастья надо человеку –
чтоб солнце поднялось и плыли облака…
Войдём ещё разок в одну и ту же реку,
а завтра что нас ждёт – пусть думает река.



Первая любовь

Дни человека – как трава...
Псалом 102

«Постой!» – и холодок по коже.
«Постой!» – и оборвётся бег.
...Трава была нам брачным ложем
и на себя взяла наш грех.

Там, где довольно было взгляда,
ты всё подыскивал слова,
а я подумала: «Не надо:
дни человека – как трава».

Травинку горькую кусая,
я знала все твои права
и по траве ушла босая...
Дни человека – как трава.



* * *

Твой взгляд отмечает кого помоложе –
стареем, должно быть, стареем, быть может...
На час, когда юные девушки спят,
я встречу с тобою назначить посмею
и длинное платье надену до пят,
а длинные платья носить я умею.



* * *

Сквозь яркую зелень – то синь, то сирень,
какое цветов и тонов наслоенье!
Но если пейзаж повернуть набекрень,
то станет понятно мое настроенье.

Я жду, я меняюсь в лице каждый миг,
я злюсь, я стараюсь от слез удержаться,
Но вот на аллее ваш образ возник
и стал постепенно ко мне приближаться

и стал постепенно бледнеть антураж...
А сердце мое наполняется светом
по мере того, как прекрасный пейзаж
становится вашим прекрасным портретом.



Портрет художника

Художник – пилигрим,
а может, шут бесстыжий…
«Да, живопись – свобода», –
мне он говорит.
Но Господом к нему
приставлен ангел рыжий,
который часто сам
не знает, что творит.
И путается в красках
замысел славянский,
а в доме нет еды
уже четыре дня,
и кажется: вот-вот
взорвётся Конь Троянский
и вспыхнет на холсте
пурпурная резня.
На площади толпа гудит,
как ипподром.
Нет, избранный сюжет
не кончится добром.
На свежем полотне
подрагивает охра...
Не трогайте рукой –
Эллада не просохла.



Проводы в Германию

Пахнет садом Гефсиманским...
Не целуй через порог.
Может, с паспортом германским
будешь счастлив. Дай-то Бог.

Передай привет мой Гейне –
мне ирония сродни.
Что теперь топить в портвейне
наши прожитые дни!

Стул непроданный изломан,
и затоптан половик...
«Herz, mein Herz, sei nicht beklommen
und ertrage dein Geschick
»*.
____________________
* Сердце, сердце, сбрось оковы
И забудь печали гнёт.
Г. Гейне (нем.)



* * *

Всё холоднее на ветру,
и время всё неумолимей
– Вы где?
– Мы в Иерусалиме.
– А вы?
– Мы там, где кенгуру.
А убиенные – в раю,
а незабвенные – в Нью-Йорке.
А я одна в глухом краю,
всё стерегу свои задворки…

Ушла ночная электричка,
и кажется, что всё ушло...
Я – бабочка-шизофреничка,
бьюсь о вагонное стекло.



* * *

Мне ангелы снятся и, кажется, нет им числа.
Которую ночь почему-то мне ангелы снятся.
Один охраняет от сглаза меня и от зла,
пока остальные в слепом коридоре теснятся.
Вот ангел второй застывает у чёрных дверей.
А третий прозрачным крылом заслоняет собрата.
Четвёртый мне на ухо шепчет: «Беги поскорей!»
«Беги поскорей...» – повторяет задумчиво пятый.
Куда мне бежать и о чём эта смутная речь,
возвышенный шёпот и трепет, намёки и знаки?
Зачем столько ангелов? Как я смогу уберечь
их бедные крылья в такой тесноте и во мраке?



Дебют

Кукла живет и танцует по кругу,
так привязались с актёром друг к другу,
что непонятно, кто водит кого:
куклу – актёр или кукла – его.
Только запутались тонкие нити,
куклы по воздуху ножками бьют,
встали-упали – уж вы извините,
не забывайте, что это – дебют.

Жизнь моя тоже танцует кругами,
не замечаю земли под ногами –
Кто-то за ниточки сверху ведёт,
перемешались паденье и взлёт.
Что-то хотела, куда-то спешила,
ангелы в небе всё ближе поют.
Накуролесила, наворошила...
Боже, прости меня! Это – дебют.



Венок октав
Попытка биографии

1
Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Расстрелянный рояль, разбросанные ноты.
Растерянная скрипка. Сводки о войне.
Прощальные гудки – охрипшие фаготы.
Там, в маминой утробе, в самой глубине
Венок моих октав нашёптывал мне кто-то,
Насвистывал сквозняк в саратовском посёлке.
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.

2
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Куранты полночь бьют, и сын кричит мне: «Я-а!»
Зажатый кулачок моей коснулся чёлки,
Ребёнок просит грудь – бери, душа моя!
Смешались на столе пелёнки и заколки,
Конспекты и стихи. Счастливая семья.
Мы весело поём, мы на одной волне…
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.

3
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.
Тяжёлые плоды родительского сада.
Ах, надо б написать мне книгу о родне,
Я обещала маме – надо, надо, надо.
Что было, то прошло. Кто был, того уж нет,
И только старый сад и новая ограда.
Опавшая листва, засохшие метёлки.
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.

4
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки, –
Где родина моя, там сердце пополам.
Ушёл двадцатый век – остались барахолки
И кукольный сезон, похожий на «сезам».
А я – поэт без слов, я – нитка без иголки,
Я – цирк без шапито, я – гордая мадам.
Собака спит в углу, а муж в другой стране.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.

5
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.
Жизнь ближе к эпилогу, время ближе к маю.
Стихи, как мотыльки, порхают в тишине.
Не стану их ловить – вдруг крылышки сломаю…
Бомжи металлолом приносят на спине,
Но вывеска в окне: «С утра не принимаю!»
Сочувствуют бомжам бабульки-балаболки.
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.

6
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Я памяти своей кручу калейдоскоп:
Галдёж на ипподроме, толки-кривотолки,
А я забыла страх, а я живу взахлёб.
Я растворяюсь в шёлке лошадиной холки,
И лошадь подо мной пускается в галоп.
Пегас – мой верный конь, жокей – мой лучший друг.
Симфония весны захватывает дух!

7
Симфония весны захватывает дух!
Масличная гора и звуки песнопений.
Святой Иерусалим – залитый солнцем луг,
В котором проросли библейские ступени.
И это ничего, что день горяч и сух –
Есть чистая вода и тень густых растений.
За стайками детей, за стайками пичуг
«До» рвется в небеса, рождая новый круг.

8
«До» рвется в небеса, рождая новый круг,
Сплетаются октавы, как молитвы в храме,
И тысячи ладов перебирает слух,
Чтоб музыка сливалась с вечными словами.
Есть музыка внутри, есть музыка вокруг,
Есть музыка от нас, есть музыка над нами.
И есть среди дорог в небесной вышине
Дорога до-ре-ми, дарованная мне.

9
Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне,
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне,
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Симфония весны захватывает дух!
«До» рвётся в небеса, рождая новый круг.

 


На первую страницу Верх

Copyright © 2020   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru