Читальный зал
На первую страницуВниз


Наш Конкурс

Ольга Суханова родилась в 1972 г. в г. Мытищи, живет в г. Химки Московской области. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Публикации: в приложении к «Литературной газете» («Литературный базар»), в Литературном журнале Союза писателей Москвы «Кольцо А». Работает в туристической компании, занимается разработкой маршрутов по Скандинавии. Пишет стихи, прозу, пробует переводить стихи с норвежского.

 

ОЛЬГА  СУХАНОВА

ТОЛЬКО МИГ


Цыганская песенка

Мне шестнадцать, я с гитарой распеваю в электричке.
Пальцы ловки, голос звонок, мне неплохо подают.
Лето, жарко, настежь окна. Стук колес в дорогу кличет.
Паренек с тремя щенками собирает на приют.
Струны всхлипывают горько, люди замерли – ни звука.
Что ты, девочка, затихла? Спой да сердце растрави.
И пою романс надрывный про любовь и про разлуку,
Ничего еще не зная о разлуке и любви.

Мне за сорок, я украдкой распиваю в электричке.
Лето, жарко, настежь окна. Банка спрятана в пакет.
…Не в грохочущем вагоне, а в цыганской вольной бричке, –
Платье драное в оборках, степь, свобода да рассвет.
Про любовь давно всё знаю. Шрам на сердце, шов под грудью.
Говорят, едва успели. Так и ноет – не унять.
Про разлуку знаю тоже. Снова камень на распутье,
Снова разные дороги. Расставаться, провожать.
Расстояние да время, километры и недели,
Плакать, ждать, бродить ночами у обрыва на краю.
Вдруг забыл и не вернется? Думать – зря тогда успели.
Всё я знаю про разлуку. Песен больше не пою.


Осень

В сентябре над рекою играют-пылают цвета:
Ярко-рыжие листья, а с неба – отчаянно-синий.
Птичьих криков не слышно. Тропинка к обрыву пуста.
Лишь седая монашка стоит, прислонившись к рябине.
Невысокая, ладная. Видно балетную стать.
И стоит, и молчит, только смотрит спокойно и прямо.
И сухие глаза, и колышется по ветру прядь,
И на тонких запястьях – почти незаметные шрамы.


* * *

И будет край, за краем будет Суд.
Там всё поймут, простят любую шалость,
Дадут с лихвою то, о чем мечталось,
И всё, что было отнято, вернут.

И ту, что долго впроголодь жила,
Считая даже не куски, а крошки,
Накормят, отогреют понемножку,
Посадят у накрытого стола.

А та, кому не довелось родить,
В себе услышит признак жизни хрупкой,
Пройдет через положенные муки,
Младенца наконец прижмет к груди.

И станут раздавать наперебой
Несчастным – радость, грустным – утешенье,
Слепым – прозренье, грешникам – прощенье.
А мне подарят полчаса с тобой.


Крыло

1
Сломала крыло, не срослось. Ампутировать оба.
Живут же без крыльев, и знаешь, неплохо живут.
Забыть пересохшее горло и страх до озноба.
Зализывать раны. Придумать покой и уют.

Лихой разностопник сменить благочинною прозой.
Замазать царапины гримом и вытереть кровь.
А если любить – то чуть-чуть, безопасною дозой,
И падать на камни не с неба, а так, с каблуков.

2
Проваленный номер. Спасибо еще, не побили, –
Никто не смотрел, все сидели, да ели и пили.

Башкой приложилась, а тут за ушибы не платят.
Одни медяки, но на кофе и булочку хватит.

Свисает с обломка крыла инвентарная бирка.
А ну-ка верни, где взяла, – реквизитору цирка.


* * *

Не здесь расходятся пути –
Они разведены с начала.
Ты просто скажешь: «Проводи».
До перекрестка, до причала,
До дна, до хоть чего-нибудь,
До жирной точки невозврата.
Еще не поздно повернуть,
Но мне не хочется обратно.
Еще минуту. Нет, скорей.
Тревога, морок, лихорадка.
Мы здесь простимся – вот твой гейт,
Уже объявлена посадка.
И через левое плечо
Я обернусь – приметы к черту! –
Чтоб на тебя еще, еще
Взглянуть в толпе аэропорта.
Теперь – вдохнуть. Сейчас и здесь.
А дальше – вывезет кривая.
Но если рай и вправду есть,
То в нем живут, не провожая.


Суздаль

1
А куда ни кинешь взгляд – купола,
Да рябины, как рубины, горят,
Да в холодной вышине сентября
Птичья стая разминает крыла,
Да за белой монастырской стеной
Кто-то молит за тебя и меня,
Да средь серого осеннего дня
Раскричалось вороньё надо мной.

2
Здесь бродить бы мне над кручею,
Петь про иву над рекой,
И срывать цветы колючие
Беззащитною рукой.
Горизонт – сплошное золото –
Так сияет, что не тронь.
Небо звездами исколото,
Как шиповником – ладонь.


* * *

Небо, небо. Крыши, крыши.
Сколько зрителей вокруг!
Закрепить канат – повыше,
Чтобы сразу, если вдруг.

Под ногами – лучик шаткий.
В горле горький ком возник.
И от неба до брусчатки –
Только выдох, только миг.

Возле облака, как птица,
Пляшешь – как в последний раз.
Да, когда-нибудь случится.
Не сегодня, не сейчас.

Ветер листья заполощет,
Дрогнет старенький канат,
Ахнет рыночная площадь.
Нет, никто не виноват.

Свист толпы, цветов охапки,
Звон восторженных хлопков,
Перевернутая шапка
Тяжела от медяков.


* * *

А ты меня совсем не узнаешь,
Хотя всегда по имени зовешь,
Хотя при встрече окликаешь сам.
Не узнаешь – не та, не так, не там.
Я знаю: у неузнанных – свой ад.
Нас черти над кострами не коптят,
Но в том аду, едва глаза закрой, –
Другие, кто тебе казался мной,
Мне видятся. Затейливы пути,
Но никуда от ада не уйти.
Толпа людей, аэропорт, вокзал,
И ад везде, едва закрой глаза.


Полынья

Говорили мне в деревне: – Постой,
Не ходила б ты к реке за водой.
Лучше снега нагрести, растопить,
Только к черной полынье не ходить.

Тот, кто к берегу реки подойдет,
Вмиг мучительно захочет под лед.
Как ни бейся – не уйти все равно:
Кто увидит полынью – тот на дно.

Об одном теперь грущу и пою –
Хоть на миг, да увидать полынью.
Подойти бы мне по кромочке к ней,
Но твержу себе – не думай, не смей.

И сдаюсь, и обреченно иду
По подтаявшему тонкому льду.
Шаг вперед – и звонко хрустнут края.
Здравствуй, черная моя полынья.


* * *

Тварь напрасная, без речи, без души,
Штормом выбросит на берег – не дыши.
Извивайся – в кровь бока, до дурноты –
Жалкой рыбкой в сантиметре у воды.

Зря ты бьешься, зря ты воздух ловишь ртом.
Счастье будет не тебе и не о том.
Что барахтаться, себя переломив?
Вот волна, почти в полвздохе. Нет, отлив.

А такой казалась близкою волна.
Там медузы, осьминоги, ил со дна.
Что вы знаете, медузы, о любви?
Ишь, подохла. Кверху пузом – ну, плыви.


* * *

Неровной горкой сложен хворост.
Палач лохмат и сероглаз,
Он весел и, наверно, холост.
Последний час. Последний раз.

Вот край – страшней всего на свете.
Мне только, только б не кричать.
Ловлю щекою майский ветер
И всё смотрю на палача.

А на краю, на страшном, странном,
Слова послушны и легки:
Руан рифмуя с Орлеаном,
Я в первый раз пишу стихи.
 


На первую страницу Верх

Copyright © 2015   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru