Наш Конкурс

Вячеслав Иванов родился 24 июля 1982 г. в Смоленске. В 2005 г. окончил смоленский филиал Московского энергетического института (МЭИ). Лауреат фестиваля «Рубикон» в номинации «Поэзия» (2011 г.). Автор сборника стихов «Нас на Земле двое» (2012 г.). Руководитель смоленской городской литературной студии «Смоленская юность». Стихи публиковались в журнале «Юность», еженедельнике «Литературная Россия», а также в журнале «Окно» (Санкт-Петербург) и альманахе «Под Часами» Смоленского отделения Союза российских писателей.

ВЯЧЕСЛАВ  ИВАНОВ

КТО-ТО ЛЮБИТ ТЕБЯ

* * *

Когда Серега умер от запоя,
За ним прислали ржавую «Газель».
Тем утром на дорогах Уренгоя
Заснеженный свирепствовал апрель.

Машина, у подъезда сев на брюхо,
Не в силах скорбный свой продолжить путь,
Беспомощно завыла, как старуха,
Пришедшая соседа помянуть.

И кто-то говорил: «Серега шутит!
С ним вечно приключается курьез!»
И было что-то страшное до жути
В бессмысленном вращении колес…


Она

Она не знает «завтра» и «вчера».
«Сегодня» и «сейчас» – ее девизы.
Она гуляет где-то до утра
И не идет ни с кем на компромиссы.
Ее упрямство кажется смешным,
Но иногда неимоверно бесит.
Ее характер я б назвал дурным,
Но только с нею я бываю весел.
Она не знает «нет», не знает «да».
Привыкла жить по собственным законам.
Мы с нею так близки, но иногда
Мне кажется, мы вовсе не знакомы.


* * *

Я вижу тени твоих смятений
На лицах, улицах, площадях.
Ты поделила меня не с теми,
Кто мог оставить тебя, щадя.
Ты разбросала меня по зимам,
Воспоминаниям, кабакам…
Ты никогда меня не просила
Щекой прижаться к твоим рукам,
Брести по следу тропой изгоя,
Глотая в горле застрявший ком,
Но было что-то в тебе такое,
Чего ни «после», ни «до» – ни в ком.


* * *

Когда бы ты меня, как я тебя,
Всё встало б на свои места.
И были б крепкими объятия,
И были б сладкими уста,

Светило б солнце круглосуточно!
Ни вьюг, ни града, ни дождя.
Не жаль, что я тебя – нешуточно,
А жаль, что ты меня – шутя.


Я променял…

Я променял любовь на пьяный бред,
На потные тела кабацких «леди».
Мы виделись с тобою в декабре
В последний раз. Наверное… в последний.
Сегодня, как обычно, до утра
По рюмкам да стаканам льется горечь.
Усну. И точно так же, как вчера,
Ты позовешь, потом опять прогонишь.
Нет-нет, я не виню тебя ни в чем.
Кто я? Ты для меня, пожалуй, слишком.
Не от любви, от перца горячо, –
Залью, сожгу, убью в себе мальчишку.
И поделом. Никто не виноват,
В том, что, упав на дно, дойдя до края,
Я променял любовь на пьяный ад,
Так и не постучав в ворота рая.


В реанимации

– Что с больным?
– Попытка суицида.
– Снимки дай! Похоже, не жилец...
Сколько лет?
– Семнадцать.
– Да, обидно…
Кто там, в коридоре, ждет?
– Отец.
– Ну, пойди, скажи, что мы не в силах…
– Не пойду, я прошлый раз ходил.
Мать тогда рыдала и просила,
Чтобы я ей сына воскресил.
Он же дышит!?
– Это ненадолго.
– Знаю… Но еще надежда есть!
– Эх, коллега… Так угодно Богу.
– Но бывает…
– Не сейчас, не здесь.
Ладно, сам скажу. Мне не впервые.
Мы же на работе…
– Пульса нет…
А глаза… Как будто бы живые….
– Что я говорил!? Пошли. Обед...


Человек
Рассказ женщины

Этот человек немного странный,
Носит старомодные очки.
Он слегка сутулый, и в карманы
Руки прячет, сжав их в кулаки.
Он всегда одет во что попало:
Старый плащ, застиранный костюм –
Внешний вид его тревожит мало.
Весь в себе. Задумчив и угрюм.
Он не молод, но еще не старый.
Лет за тридцать. Может, тридцать пять.
Каждый вечер он по тротуару
Перед сном выходит погулять.
Если дождь, он зонтик раскрывает –
Длинную потрепанную «трость».
Правда, иногда он забывает
Взять его, и, вымокши насквозь,
Про себя ворчит о чем-то, злится,
Протирая мокрые очки.
Он всегда прохожих сторонится.
У него друзей-то нет почти.
Но меня как издали заметит,
Сразу начинает делать вид,
Что в кармане ищет сигареты
И, краснея, в сторону глядит.
Улыбнусь. Он мне совсем не пара.
Странный, будто из других времен.
Но ему немного благодарна
Я за то, что он в меня влюблен.


Встреча

– Привет! Я узнал тебя сразу.
Ах, как же я рад нашей встрече!
– Привет… Мы знакомы разве?
– Ну, помнишь тот школьный вечер?
Ты в платье была…
– Синем…
– Да! В синем! На пароходе!
Потом ресторан в «России».
Эх, лучшие были годы…
Ну, что? Ты меня помнишь?
Я роста был небольшого,
Был Федька со мной, кореш,
Смешной такой парень….
– Вова!?
Ах, сколько прошло лет-то,
Но воспоминанья остались!
– Да, жаркое было лето!
Ты помнишь, как мы целовались?
– Да, Вова, конечно помню.
Я чуть не влюбилась даже.
Ты важным таким стал, полным…
– А ты для меня все та же!
– Спасибо!
Ну, как? Жизнь устроил?
– Ну, да. Я женат, есть дети…
– А сколько детей-то?
– Трое.
В июне родился третий…
– Ого! Ты наверно счастлив?
– Да так… Все нормально вроде…
Тебя вспоминаю часто…
А ты?
– Ну, а я в разводе.
– А дети?
– Нет, не сложилось…
– Прости…
– Да за что? Все в норме…
Ну, просто так получилось.
Успею! Пока что в форме!
– Успеешь! А может, завтра
Здесь встретимся у фонтана!?
– Зачем, Володя? Не надо…
– Ну, Ольга, как знать.
– Я Светлана…


Кто-то

Барабанит ли дождь по крыше
Или снег заметает будни –
Кто-то любит тебя. Неслышно,
Незаметно, но все же любит.
Нервно курит, не спит ночами
И… себя беспощадно губит.
Кто-то любит тебя. Печально,
Безнадежно почти – но любит.
Иногда, если крепко вмажет,
Он другую целует в губы.
Только любит тебя… Все так же.
Или даже сильнее. Любит.
Жить тобою он долго будет…
И смирится с судьбой однажды.
Но пока еще любит, любит…
Кто-то любит… А кто – не важно.


* * *

Узором на стекле твое застыло имя.
Смотрю сквозь кружева… Все было так давно….
Я помню снегирей под окнами твоими,
Которым весь февраль бросал на снег пшено, –
На белой простыне с десяток алых пятен…
Ну, хоть кого-то спас морозной той зимой…
И снова – снегири, и думаю опять я
О том, что ты сейчас могла бы быть со мной.
А разве я не прав? Ведь было все возможно,
И в воздухе витал пьянящий аромат
Твоей… моей весны. Запутавшись безбожно,
И мысли, и слова звучали невпопад.
За глупости прости, за противоречивость,
И в сотый раз одним утешься и утешь, –
Ты помнить не должна того, что не случилось,
И не жалей моих несбывшихся надежд.


Рим

Я тебя не винил бы в том,
Что ослепли мои глаза,
Но дороги приводят в дом,
Где не молены образа,
Где не греет стекло ладонь
И на окнах всегда мороз.
Я хотел бы забыть тот дом,
Или чтоб он пошел под снос.
Нет на картах его давно.
Мог бы деться куда-нибудь.
Видно так мне судьбой дано,
Что к нему продолжаю путь.
И прошу об одном – не ври:
Не поверю я, хоть убей,
Что ведут все дороги в Рим.
Все дороги ведут к тебе.


Слова

Я не умею говорить.
Слова – всего лишь отголоски…
Они напыщенны и броски,
А трепет истинный – внутри.
Сдавило горло. Шепот, хрип…
Слова цепляются за нёбо,
Но мы-то знаем, знаем оба –
Я должен что-то говорить…
И я сплетаю кружева
Из череды отдельных звуков –
В ряды, расставив друг за другом,
Но это все – слова, слова…
Они лишь следствия причин.
Давай без слов излишне острых
Краями душ коснемся просто
И помолчим…