Читальный зал
На первую страницуВниз


Наш Конкурс

Сергей Балиев, театральный актер и режиссер, Заслуженный артист РФ, родился в 1959 г. Живет и работает в г. Ирбит Свердловской области. Автор двух поэтических книг и книги детских пьес. Печатался в журналах и альманахах: «Лик» (Междуреченск), «Формула осени» и «Союзники» (Новокузнецк), «Песни Серебряного моря» и «Зов Нимфея» (Керчь), «Московский дом» и «Московский BAZAR» (Москва), «Параллели» (Самара) и др. Лауреат и дипломант нескольких литературных конкурсов.

 

СЕРГЕЙ  БАЛИЕВ

ГОРОД СНОВ

Бессонница

Нет тепла в этом городе снов,
люди-тени и руки, что плети.
Песня-стон (или старый засов?)
дребезжит каждой строчкой в куплете...

Отвори эту дверь, отвори,
спрятав страхи подальше, поглубже,
но маячат в ночи фонари,
а мотив всё протяжней, всё глуше...

Что поёшь, на каком языке?
И зачем же так песню калечить?
Ты откуда пришла и – за кем?
И кому ляжешь грузом на плечи?..

Нет любви в этом городе грёз,
лишь наскоком – то страсть, то измена.
Принародно – взахлёб и взасос,
или скрытно, но как-то несмело...

Чёрной кошкою ночь – ну-ка, брысь!-
всё шныряет в годах-переулках.
И сбивается с шага на рысь
сердца стук, то невнятный, то гулкий...

Грёзы жизни, где жизни – слегка?
Фонари над рекой – и дорога?
Чуть прорежет звезда облака –
мимолётным приветом от Бога...

Нет мне сна в этом городе снов,
и чем глубже огней перспектива,
тем всё чаще то в жар, то в озноб
погружают ночные мотивы...

А закроют глаза фонари,
песня-стон поперхнётся на коде –
я усну на плече у зари...
На исходе весны? На восходе?


Орех

сны мои разгадай, объясни ход времён,
горним светом пробей пелену.
я покрыт скорлупой, я в себя устремлён,
у глухих наваждений в плену.

мне дано не понять мир людей до конца,
пропустить повелительный жест.
указующий перст – не указ для юнца,
в ком прожект обгоняет прожект.

в ком желанья, аккорды и песни – взахлёб,
только слух – глухаря на току.
в молоко, в белый свет, торопливо, внахлёст
набегала строка на строку...

вот и роспись морщинок, тенёт кракелюр.
где я странствовал, жил искони?
может, снова пора на коня, чтоб аллюр
три креста! – и поди догони!

распахнуть горизонт, окоём – пусть бранят
и орут, чтоб остыл и замолк!..
но чем старше – теснее и глуше броня,
и душа норовит под замок...

вновь не слышу Твой голос, что тих и нестрог,
да по мне – пусть и флейты нежней!
ведь, наверно, душа не родит больше строк,
чтобы горше, весомей, ясней.

скорлупа – хоть в коростах – прочна, как на грех!
так и жить до скончанья времён?
кто же камень возьмёт и расколет орех –
где, как ядрышко, я затаён?..


Где же, любимая…

Где же, любимая, грёзы твои обо мне?
Где же тревога? Неужто так сладился мир?
Где ожидание – тенью застывшей в окне?
Слабый кивок? Откровения сладостный миг?

Это привычное недоуменье зеркал,
и – в отраженьях – ничто не томит, не знобит.
Не распуститься всем памяткам, всем узелкам.
Что мы забыли? И что постарались забыть?

Гулкий перрон, толчея и огромный вокзал,
где затеряться не стоит большого труда.
Словно тогда не встречал я тебя – провожал.
Словно бы ты провожала меня – навсегда.

Грёзы – да что в них? Не будет любви – на заказ.
Лгут зеркала. И извечен мотив-перепев.
На горизонте как будто споткнулся закат,
что-то в прошедшем для нас осветить не успев...

...Вскрикнуть, застыть, разогнаться, нелепо упасть,
вскинуться, вскинуть ладони, и так – на весу
небо держа, горизонтом ступать и ступать,
силясь вернуться – дойти – на восход, на весну...


Яблоко

упаду переспелым яблоком,
покачусь по зелёным травам.
надо мною дрозды и зяблики
славословить начнут исправно.
зашумят-подпоют кустарники
и всплакнёт на дорогу ива.
встрепенутся шипы татарника,
опереньем тряхнёт крапива.
зазвенят родники-источники
и болотная ухнет жижа.
червоточинки, червоточинки
поторопят – быстрей и ниже...

кто там ласковый, кто там бережный
ждёт в грядущем – забудет в прошлом?
и сорвавшись с крутого берега,
поплыву говорливым плёсом.
под туманами, вместе с зорями,
неосознанно и попутно,
между бликами и узорами,
вслед за солнцем на жар полудня.
в бесконечной реке – потерею,
позабывший о том, кем создан,
по течению, по течению
всё быстрее, всё ближе к звёздам...

только вечером, поздним вечером,
лишь накроет меня закатом,
вдруг припомню родную веточку,
ту, с которой упал когда-то...


Черные липы

Черные липы на белом снегу –
графика зимнего дня.
Мир холодеет, застыв на бегу,
жар до весны схороня.

И тишиной все вокруг – на века? –
словно бы одолено.
Лишь подо мной чуть вздыхает река,
грезя в плену ледяном.

А надо мною – слепящий простор.
Зимний мой рай – вширь и ввысь!
Иль это ангел крыла распростер?
Где же ты, светлый? Явись.

Пусть это будет лишь контур, намек
в графике зимнего дня.
Где же ты, светлый? Я так одинок.
Ты снизойди до меня...


С миру по нитке

С миру по нитке, по вздоху, по стону –
вот для поэта достойная плата.
Буковкам тесно, но мыслям просторно –
жемчуг к узору, к прорехе заплата!..

Время сметёт берега в одночасье,
перемешает вершины и донья.
Слово твоё – оберег и участье –
всё сохранит, как зерно на ладони.

И терпеливо начнёшь от простого,
меря шажочками взрытую землю.
С миру по нитке, по вздоху, по стону...
Заколосится – я слышу! Я – внемлю.


Наваждение

та сторожка на отшибе, от селения в сторонке,
мне запомнится ошибкой или прихотью небес?
не случайно я расшибся, оступившись ненароком,
не случайно дотащился до порога через лес...

знаменье иль наважденье? здесь, в таёжной глухомани,
я, охотясь на тайменя, сам попался на крючок.
кто мне послан во спасенье? взгляд дремучий и туманный.
я во власти чаровницы, я под стражу заключён.

здесь по стенам – разнотравье, здесь в котле томится зелье,
где коренья и приправы умоляют – пригуби!
отхлебнёшь – и мир подлунный вдруг закружит каруселью,
и стреножит все желанья, словно метя погубить.

истекая чёрной кровью, обессилев от метаний –
то в ознобе, то в пожаре, то на углях, то в золе –
вдруг очнёшься, как споткнёшься: на столе блины в сметане,
и воркует чаровница голубицей на заре.

в голове – я только пепел... или нарождён из пепла?
ощущаю крыльев трепет, ощущаю кровоток.
не подбитый сонный стрепет – феникс вырвался из пекла,
взмыл, рванулся против ветра – и от устья на исток.

глупо хлопают ресницы – снова мир нерукотворный
протянулся за границы: и в зенит, и в горизонт.
человек я или птица? мне вольготно и просторно,
и душа полна желаний, и в движеньях есть резон.

эта женщина – ведунья иль обавница для князя –
статуэткой на пороге провожает – охрани!
перемешаны столетья, кони ржут у коновязи,
и оттягивает плечи тяжесть кольчатой брони.

кто зовёт, какое утро расстилается дорогой?
где рога трубят и манят на охоту иль в поход?
повернусь в седле – и вижу: всё в тумане за порогом.
развернусь навстречу солнцу и коня – в посыл, вперёд!

шаг за шагом отступают и сомнения, и хвори.
возвратилось осознанье – или пройдена черта?
пропадает доезжачий, меркнут тени гончей своры.
Улыбаюсь, как младенец, и слеза моя чиста...


Там, где лес

Там, где лес сомкнулся с небом,
Обрастает былью небыль,
Обретает смысл песня
Светлой птицы в поднебесье;

Там, где речь еще бессвязна,
Жесты и шаги корявы,
Распускаясь дивной вязью,
Обрастает сказка явью;

Там, где вехи неделимы
Пресловутым – до и после,
Где сплелись и хмель, и схима,
Где сошлись разгул и постриг;

Где потоки все на капли
Разбиваются порогом,
Где языческому богу
Я молюсь на углях капищ;

Там, где вехи неделимы,
Где века неопалимы,
Где леса врастают в небо,
Где года врастают в небыль –

Кротким отроком я внемлю
Всем преданьям и поверьям.
И врастаю в эту землю,
В эти травы и коренья.

Все ответы да обрящешь
Там, где скрыто все – и зримо.
Там, где мой далекий пращур
Тайное откроет имя.

...Там, где мира пуповина.
Там, где горечь – родниками.
Где вода течет под камень.
Где – кровинками – малина…


Тропа

Я иду по знакомой тропе
в расцветающем, радостном мае.
Все приветствую, все принимаю –
как в любимой, из Блока, строке!

Полунаг и разут – босиком
так приятно ступать в подорожник.
И шагам моим неосторожным
каждый след, каждый выступ знаком.

Вот изгиб, вот ручей и уклон,
слева – яблоня, справа – крапива,
вот береза, вот скромница ива,
вот и он, мой задумчивый клен.

Я иду, и душа – налегке!
Утро светлое кажется вечным!
Ах, вы, тропы-пути человечьи!
Всё – вблизи и уже – вдалеке...

Не спешу. Песня воли сладка.
Птичьим эхом звучат перелески.
И открывшись без шума и всплеска,
чуть качает река облака.

Разбежаться – еще заводной! –
тело втиснуть в речное теченье,
ощутить свое предназначенье,
срифмовавшись с весенней водой!

Пусть ребячество не по летам –
я с тобою еще, мир подлунный!
Ну, а завтра пройдет кто-то юный
по моим – чуть заметным – следам.

Пусть пройдет – чтоб душа налегке –
все приметы и звуки вбирая.
О, весна без конца и без края!..
Или как там, у Блока, в строке?..

 


На первую страницу Верх

Copyright © 2015   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru