Наш Конкурс

Елена Веровая  – актриса, певица, режиссёр, поэт и прозаик.
Музыкальную карьеру начинала в составе различных ВИА. Десять лет работала в Санкт-Петербургском театре «Рок-опера», где исполняла ведущие партии в спектаклях «Орфей и Эвридика», «Фламандская легенда», «“Юнона” и “Авось”».
Записала четыре диска: «Старинные романсы», «Впечатления», «Петербург»
и альбом авторских песен «V3». Выступает с концертами.
Рассказы публиковались в журнале «Женский клуб», газете «Натали. Санкт-Петербург — Париж». В 2011 году Елена выпустила сборник стихов «V3». В настоящее время готовит к печати сборник рассказов.

ЕЛЕНА  ВЕРОВАЯ

ИЗ ДЕТСТВА

Такая музыка

     Лес прорезали солнечные лучи, в воздухе — запахи терпких, душистых трав, грибы показывали свои мокрые головки — ждали, звали… А мама пела: «Елена, Елена, Еле-Еле-Елена-а-а-а…» — и эхо неслось глубоко, глубоко: «Тонкая, звонкая, прозрачная, пальмочка моя, Елена-а-а…»
     Еще так рано, а мы вдвоём. Мама! Какая красивая моя мама! Я будто повисаю среди берёзок и соединяюсь с ними и со всем живым, что есть на свете, и кружу, кружу под мамину песню…
     Мама — центр всего, всё вокруг мамочки: и лес, и я, и берёзки, и весь мир — и мы летим, как планеты вокруг солнца…
     Приехала Ариадна, мамина сестра, с мужем. Какой она мне казалась красавицей, просто сказочной. В тот день меня, конечно, рано услали спать. Но разве можно уснуть, когда в соседней комнате — такое!.. Все смеются: папа рассказывает анекдоты. Играет на рояле тоже папочка. Все такие, ну такие, что нет слов для восторга! А меня — спать!? Ну, нет! Я выползаю из кроватки — и к двери, чтобы наблюдать весь концерт в замочную скважину. Нехорошо вроде, но там ведь все мои родные, любимые. Какое счастье!
     Как Ариадна пела! Лихо, с чувством, — и, не выдерживая накала, пускалась в танец. На ней был шикарный шёлковый халат — черные и красные цветы кружились по комнате, создавая ощущение полёта. Дядя Ваня пел своим серебристым тенором, и они сливались в дуэте.
     А когда пел папа: «Всё у нас с тобой по-прежнему, Только годы катятся. Ты всё та же, моя нежная, В этом синем платьице», — я была счастлива: мамино платье мне казалось самым синим в мире! Но на мамочкины глаза наворачивались слёзы… Мне хотелось скорей обнять её, прижаться к ней, заплакать с ней вместе, сказать, что всё будет очень хорошо, и я буду очень доброй и послушной девочкой, и никогда не буду ходить в ботинках по только что вымытому полу, и не буду есть сухой кисель из пачки…
     А вскоре мама с папой разошлись.

Кукла

     Детство… Прекрасная пора мечтаний, фантазий и надежд, что всё сбудется.
     Мой путь в школу был недолгим, но проходил он мимо магазина игрушек. Лет мне было немного, что-то около восьми, и мечтаниям не было конца. Сколько радостных и тоскливых минут проводила я около этой замечательной витрины! Одни объекты моего внимания сменялись другими. Переживания приходили и уходили, а жизнь продолжалась.
     Но вот однажды в этой витрине появилось нечто. Мой взгляд не хотел отрываться от этого… Ах, что же это была за прелесть, какая красавица! У неё были удивительно нежные черты лица. Кроме того, она обладала чудесными тёмно-каштановыми волосами, уложенными в красивую причёску. Но если бы это было всё! На этой очаровательной, красивой и ухоженной девочке-куколке было хорошо подогнанное под её удивительно хрупкую фигурку настоящее королевское платье. Оно было из синего шёлка, с широкой, стоявшей колоколом юбкой, и расшито удивительным узором. Узор сверкал на солнце и затмевал всё вокруг. В тот день я была зачарована. Я шла в школу, как во сне. Весь день я не могла думать ни о чём другом: красавица в синем платье не оставляла меня ни на минуту. Что бы я ни делала, она постоянно была перед глазами. На обратном пути, подходя к магазину, я почувствовала сладкий восторг её приближения. Именно её приближения — я не шла, я летела к моей ненаглядной. Вот она! Сердце сладко забилось. «Какая ты, — подумала я, — какая же ты…» Я даже не могла назвать её каким-то словом: красивая или нарядная. Нет, ни одно не подходило к этому сказочному существу. Я долго простояла около витрины, молча беседуя с ней. Придя домой, я нехотя поела и села за уроки, но голова отказывалась соображать: моя принцесса меня не отпускала.
     На другой день всё повторилось снова. Снова туда, и снова обратно. И долгое стояние и переживание невероятности моих желаний.
     Наконец я решилась и зашла в магазин. Попросить продавщицу, чтобы она дала мне подержать её в руках, я не отважилась. Но вот рядом кто-то сказал: «А покажите-ка мне вон ту красавицу в синем». Моё сердечко сжалось.
     Я подвинулась к прилавку и приготовилась к встрече. Вот продавщица протянула руки, вот сейчас она прикоснётся к ней, к такой невозможной, что, наверное, её и в руки-то надо брать как-то по-особому. Но продавщица очень просто взяла её за талию. «Ой!» — пискнуло у меня где-то внутри. А кукла уже плыла по воздуху. Она плыла ко мне, и казалось, что вот сейчас произойдёт чудо — и она скажет: «Я твоя. Бери меня, и скорей пойдём к тебе домой».
     Увы, ничего такого не произошло, и она оказалась в руках какого-то дядьки. Он взял её как-то неловко, и мне даже стало больно. Он развернул её спиной, долго и тупо смотрел куда-то ей под платье, о чём-то спрашивал, а потом я услышала: «Тридцать рублей! Дороговато». И вновь моя красавица полетела над всем магазином, над всеми полками и игрушками. Мне показалось, что это происходит очень долго и медленно, а она растет, становится всё больше и больше. «Какая ты…» — только и вертелось у меня в голове.
     Ужасно утомившись от этих полётов, я отвернулась, чтобы не видеть, как она снова станет маленькой и будет сидеть среди лысых пупсов и глупых зайцев. Мне стало душно, и я вышла на улицу.
     Назавтра было воскресенье, и я тосковала. Я грустно слонялась по дому, и гулять мне совсем не хотелось. Домашние, заметив моё состояние, решили, что у меня что-то болит, и долго приставали с расспросами. Нет, у меня всё в порядке, отвечала я и снова уходила в свои переживания. Магазин закрыт, и моя красавица — где-то там, внутри — сидит рядом с пупсом. Ей тоже грустно-грустно.
     Мой старший брат, увидев вечером бедного грустного ребёнка, нашёл способ меня разговорить. Я открылась. «Там, на полке, рядом с пупсом, такая красивая кукла, она не выходит у меня из головы». И я даже назвала цену. «Да, — сказал он, — ну ничего, что-нибудь придумаем».
     В моём сердце затеплилась надежда. На следующий день, когда я шла мимо моей любимой витрины, мне подумалось: «Может быть! Может быть, этой куклы скоро здесь не будет!» Радостное настроение не оставляло меня весь день. Я что-то напевала, улыбаясь своим мыслям, а порой и пританцовывала. Все были удивлены такой переменой, а мы с братом заговорщицки поглядывали друг на друга. Мне казалось, что только он один на всём белом свете понимает меня.
     И вот однажды, я пришла домой, посмотрела на братика вопросительно, а он, показав на дверь моей комнаты, как-то таинственно сказал: «Иди, посмотри».
     Всё перевернулось во мне. Она там, моя ненаглядная!! Сейчас я возьму её в руки. Вот я уже глажу её тёмные волосы, я стараюсь не испортить эту дивную причёску. А теперь я ощущаю своими пальцами этот нежный шёлк платья. Я наконец-то смогу близко рассмотреть этот волшебный узор. Я заглядываю в её чудные глаза. «Здравствуй, вот ты у меня дома. Как я давно жду тебя»… Не чувствуя себя, я вхожу в комнату. Вот моя кроватка, там меня кто-то ждёт. Я зажмурилась, чтобы момент встречи не был скомкан, и остановилась за шаг до кровати. Я боюсь ступить дальше. Мне кажется, что это длится и длится... Наконец, я решаюсь.
     Но что это! На моей подушке вверх ногами лежит… этот ужасный целлулоидовый голый и лысый пупс. «А-а-а!!!» Всё во мне сжалось в комок. Боль где-то внутри затруднила дыхание. А где же моя принцесса? Я стала искать её глазами по всей комнате. Мне трудно было поверить, что это правда — что её не было и нет в моей комнате. Пупс валяется вместо неё на моей подушке. Я схватила его за ногу. Слёзы бежали щекам, всё во мне кричало: «Нет, это не так, сейчас всё переменится, и этот пупс превратится в мою единственную в синем, с узором, с причёской. Не хочу, чтобы было, так как есть! Хочу так, как хочу!» Всё надрывалось в моём маленьком сердечке.
     И вдруг я увидела его глупенькое детское личико и ручки со складочками, как у маленького ребёнка… Я разрывалась между ненавистью и жалостью. С одной стороны, я не хотела его видеть, а с другой — мне его было очень жалко. Ведь он-то ни в чём не виноват. Он не знал, что я его не захочу, а надеялся, что я буду его любить и купать в своей ванночке, а может быть, и сошью ему что-нибудь.
     А ещё я вдруг вспомнила о моём братике, который очень хотел сделать меня радостной и весёлой. Он просто чего-то не понял и поэтому ошибся.
     Я вытерла слёзы, укрыла пупса одеялом, сказала ему: «Поспи немножко», — и глубоко вздохнув, вышла из комнаты.
     Все взгляды устремились на меня. Все ждали, что реакция будет бурной и радостной, а мне почему-то не хотелось обманывать их ожидание. Я улыбнулась, насколько хватило сил, и тихо сказав: «Спасибо, но… какой же он лысый…» — быстро вернулась в свою комнату.