Наш Конкурс

Ирина Исаева родилась 12 октября 1978 года. Закончила ф-т журналистики Уральского государственного университета. Работала мл. экономистом, выпускающим редактором, ведущей новостей ТК «АТН» (г. Екатеринбург). Сейчас  просто мама, воспитывает двоих сыновей — 2,5 года и 10 месяцев. (Замужем.) Стихи и рассказы пишет с 16 лет. Лауреат конкурса «Дебют – 98» в номинациях «малая проза» и «поэзия».

ИРИНА ИСАЕВА
ИНОГДА ИМЕЕТ СМЫСЛ ДЕЛАТЬ ЭТО ЧАЩЕ…

Море слепит глаза. Оно прозрачное, и в нем отражается солнце. Солнце яркое до боли, до рези в глазах. Вокруг океан песка. Это мой — какой по счету? — кажется, четвертый в этом году отпуск. Я могу себе позволить.

Мне 39. У меня свой бизнес. Совмещаю приятное с полезным. Я каждый год меняю машину. У меня своя четырехкомнатная квартира. Вид из окна — зеленый парк и голубое озеро. В моей жизни нет больше места серой утоптанной «хрущевке». Зато есть место бассетхаунду Басе. Я, наконец, смогла себе позволить завести собаку. Вообще-то, Баську нам отдали мои родители. Когда еще жили в «хрущевке». Они тогда как раз решили поменять стиральную машину. Вопрос стал ребром: куда ее поставить, чтобы остались стоячие и ходячие места для остальных обитателей квартиры. Тогда их было трое: мама, папа и мой младший брат Андрей. Сейчас он живет в Америке, создает компьютерные программы. И говорит, что видел он эту Россию в гробу и белых тапочках. Может, он и прав. Но тогда он еще жил в двухкомнатной и до безобразия тесной квартирке вместе с родителями, а если бы там еще рос Бассет, на кухне, а тем более в ванной было бы не протолкнуться. Папа решил, что они этого с мамой не заслужили, и спихнули Басика нам. Так что вместо кошки в нашу новую квартиру въехал бассетхаунд. Ему тогда было несколько суток. Баська был величиной с ладошку и только-только открыл глаза. На самом деле, родители Басика пожалели. Ну, что ему делать в малометражной «двушке». А теперь у него свое место на кухне, в комнате и даже в ванной. Бассет — хитрюга. Хотя специалисты говорят, что это вислоухое животное обладает веселым нравом и считается азартной собакой, Баська — жуткий «флегма». Может часами лежать на диване и преспокойненько дрыхнуть. Наша домработница Мария иногда даже специально проверяет, дышит ли он. Тот ради приличия делает вид, что не дышит. Чем пугает Марию до полуобморочного состояния. Зато после пустых переживаний она выдает псу что-нибудь вкусненькое. Думаю, если Маня его раскусит, Баська не допросится даже хлеба.

Теперь родители живут за городом в большом красивом доме. Они могут себе это позволить. У них есть я и Андрей. Он, несмотря на все свое неприятие России, безумно обожает родителей. Он не раз пытался перевезти их к себе в Америку. Но мама с папой уперлись ногами, руками и сказали, что костьми здесь лягут, а «проклятым буржуинам» не продадутся. Так что мы с Андреем махнули рукой и купили им здесь коттедж. Папа делает вид, что недоволен. Он не привык жить за чужой счет. Но на самом деле он кайфует. Впервые в жизни ему не нужно ходить на работу к станку. И не думать, как перехватить до зарплаты на пару бутылок пива и сухую потасканную воблу. Папа еще тот пивохлеб. И заядлый рыбак. Несколько лет подряд он ловит рыбу рядом с домом и периодически ворчит, что некуда (а главное, заметьте, некогда) выехать на природу. Но это он уже, что называется «заелся». За домом пруд. В пруду водятся карпы. Папины друзья-рыболовы готовы прописаться у него всерьез и надолго. Папа «вяжет» мух для нахлыста и продает в рыбацкий магазин. Недавно его посетила необыкновенно свежая мысль открыть собственный. Я уже подсмотрела место и готовлю пакет документов. Родитель будет счастлив. Я тоже. Можно считать, что папа пристроен основательно. Маме для полного счастья не хватает саженцев какого-то до жути редкого цветка. С этим проблематичнее. За ним нужно ехать за тридевять земель. Даже Андрей не может достать эту зелень.

У мамы оранжерея, зимний сад и куча клумб. Еще она умудрилась посадить грядки и выращивает там какие-то редкие виды овощей. Осенью обещает дать попробовать. Овощи экзотические. И я пока не говорю, что в нашем климате они могут до осени и не дожить. Хотя, с другой стороны, зачем тогда она их выращивает? Маме это нравится.

У меня состоятельный умный муж. У него тоже свой бизнес. Ему 45 и это его второй брак. Мне 39 и это мой первый брак. Мы женаты до неприличия долго. Целых двадцать лет. А он и тогда был умный и состоятельный. Тоже до неприличия. Муж ходит в спортзал два раза в неделю, а по выходным играет на корте. Я тоже играю на корте. Потому что так принято в кругах. Еще я хожу в спортзал три раза в неделю и раз в две недели в косметический салон. На большее не хватает ни времени, ни сил, ни желания. С другой стороны, на «сороковник» (а он не за горами) я никак не тяну, максимум на 29 (и это без всяких подтяжек, уколов красоты и пр. дряни), поэтому в салон хожу больше ради развлечения, нежели ради себя любимой. Нет ничего лучше сауны и ледяного бассейна после. Большего счастья я себе уже не желаю.

Муж работает всегда долго и упорно. И у него не хватает ни времени, ни сил на меня. Умную и красивую. Состоятельную и все еще сексуальную. Поэтому у меня есть любовник. Нет, два. Один молодой, другой как муж. Хотя не совсем. Старше его на семь лет. Молодой влюблен в меня, как кошка. Наверное, скоро он станет думать, что все бабы — стервы. Может, будет прав. По-крайней мере, если все мужики сво… Конечно, он догадывается, что я сплю с ним ради удовольствия. И еще потому, что он в меня влюблен. Но об этом ему догадываться не надо. На меня давно никто не смотрел такими влюбленными глазами, как этот мальчик. Разве что в седьмом классе. Но мне тогда было 13, у меня были две тощие длинные белобрысые косицы и короткая школьная форма, доставшаяся по наследству от двоюродной сестры. Ему тоже было 13. Он учился в параллельном классе. У него были голубые глаза в очень темных ресницах. И влюбленный взгляд. Он ждал меня после уроков возле школы. Носил мой портфель. И никогда не дергал меня за тощие косички. Он ходил за мной целый год. А на следующий — не пришел в класс. Папа был военным, и его перевели в другой город. С тех пор я не люблю людей в форме.

В постели с молодым весело и беззаботно. Он выглядит, как греческий бог. У него синие глаза и белозубая улыбка. Как у мальчиков в рекламе «Орбита». Ну, или «Дирола». Без разницы. У него гладкая золотистая кожа и достойные мышцы. С остальным у него тоже все достойно. Даже, наверное, слишком достойно. Поэтому в постели с ним горячо, и как будто мне снова двадцать. А вот в жизни… Он думает, что Мериме — это сорт швейцарского сыра, а Джон Голсуорси — двадцать седьмой президент Соединенных Штатов. Он любит гамбургеры, кока-колу и Оскара Кучера. Поэтому в постели с ним лучше молчать. Впрочем, вне постели тоже. Пусть лучше он идет рядом и улыбается, как в рекламе «Орбита». Или «Дирола». Один черт. Вопрос: а зачем он мне такой сдался? Хотя, с другой стороны, у него все достойно и он смотрит на меня влюбленными глазами. Бедный мальчик. Неужели всех баб в сорок (ну, 39) тянет на свежее «мясо»? — это грубо?! Зато, правда.

Другой, «как муж», много работает. Но у него хватает и времени и сил на меня. А еще на спортзал и корт. И еще возможно на пару молодых любовниц. Впрочем, я не уточняла. У него тоже все достойно. У него посеребренные виски и взгляд, как у сытого тигра. Даже если не голоден, может съесть. С ним немного страшно. Но это только придает остроту ощущениям. К тому же здоровый секс еще никто не отменял. Вопрос на засыпку: зачем мне тогда муж?

Еще у него сильные руки и проницательный взгляд. В постели он хорош, когда молчит. Потому что слишком много знает. И еще потому, что хочет, чтобы о том, что он знает, знала еще и я. А же знаю только то, что хочу знать. И вопросы трансцендентальных космических глубин меня интересуют меньше всего на свете. А тем более в постели. Вообще, он не так уж и плох. Водит меня на оперы Верди и балет Чайковского. Недавно мы посмотрели «Турецкого гамбита». После он сказал что-то умное и заковыристое, и мне сразу стало тошно. Как можно быть таким… занудой! А вообще, меня убивает его любовь к Киркорову. Все бы ничего, но Киркоров, в его возрасте! Это выше моих сил. Хотя, возможно, в его возрасте уже только Киркоров.

Спрашивается: почему я до сих пор с ним? Ответ: с ним хорошо в постели. И он никогда не скажет, что Мериме это швейцарский сыр. Даже, если не знает, кто такой Мериме. А главное, никаких обязательств.

С мужем в постели все отлично. В постели с ним приятно даже молчать. Хотя молчать не получается. Слишком уж все отлично у него получается и даже более того. Но «того» бывает редко. Если повезет, то раз в неделю. Поэтому у меня есть любовник. Да, два. Я нормальная женщина, и мне нужен нормальный здоровый секс. Кстати, у мужа нет проблем ни с Мериме, ни с Голсуорси, ни с кем-либо другим. Он любит салат из свежего редиса со сметаной, отварной горячий картофель, ужин дома и… свою работу. Редис со сметаной бывает раз в год, летом. Отварной картофель — у его мамы, когда мы к ней выбираемся. Еще реже, чем редис со сметаной. Ужин дома еще реже, чем отварной картофель. Может, поэтому он его и любит. Он ведь даже не знает, что это такое и с чем это едят! А на работе он женат. Как и я за своей… замужем. Может, имеет смысл объединить бизнес?

Я лежу на песке, на пляже пятизвездочного отеля. У меня «все включено». Даже мужчины. Они тут так и виснут на русских. Тем более на блондинках. У меня натуральный платиновый цвет волос, тонкая кожа и серые глаза. Муж говорит, они цвета мокрого асфальта. Откуда он знает, каким бывает мокрый асфальт? Он так занят. И всегда на машине. Тем более в дождь. Неужели он еще помнит цвет моих глаз? Я почти забыла, какие у мужа глаза — то ли карие, то ли зеленые. Нам в глаза смотреть некогда. Утром работа. Днем работа. Вечером — совещание, деловой ужин. И опять работа. Спортзал, корт, косметические салоны. Между работой, спортзалом, салонами и кортом — любовники. Для нас с мужем — обмен дежурными поцелуями, если повезет пересечься. И снова разъехались в разные стороны. Вообще, непонятно, что нас удерживает вместе. Двадцать прошлых лет?

Прозрачное море и белый песок. Я уже загорела. А мне еще целую неделю тут прохлаждаться. И я устала от отдыха. Впервые в жизни. Может, это возраст? И еще…так странно: скучаю по нашему бассетхаунду Басе и… мужу. Это еще более странно. Я даже не помню, какие у него глаза. Зато помню, какие у Баськи. Черные, как смородина. Я его очень люблю, но мне его жалко. Нас все время нет дома. И он бедный скулит в наше отсутствие. Конечно, Мария кормит его по часам и выводит гулять. Но… он так привязан ко мне и мужу. Особенно к мужу. Тот выкармливал его из соски, когда Баське было несколько суток. Кто бы мог подумать! Иногда я замечаю у мужа такой же щенячий взгляд, как у Баси, когда его оставляют одного. Муж смотрит на меня, а в глазах щенячья тоска. Может, имеет смысл гладить его по спинке так же, как Басеньку. Перед сном? Хотя для этого надо пару раз оказаться в одной постели в нужное время в нужном месте. С этим у нас определенные трудности. Не то, чтобы не хочется. Не можется, правильнее сказать. Нет, не в том смысле. В «том смысле» все в порядке. И еще как! Просто умудриться оказаться в одном и том же месте еще и вместе… Это что-то из рода «фэнтези». Потому и раз в неделю. Если, опять же, повезет.

Совсем что-то развезло. Надо было махнуть в Альпы. На лыжах. Раньше мы с мужем (лет «надцать» назад) ездили туда каждый год. Было неплохо. Тогда у меня еще не было своего бизнеса. А он не был помешан на своей работе. И не спал со своей секретаршей.

Ей двадцать. Она немного легкомысленна, как все двадцатилетние. И практична, как все женщины. Она точно знает, чего хочет. Она хочет моего мужа. Впрочем, его хотят многие. Но получают не все. Первая жена... Но это было давно и почти перестало быть правдой. Сразу же после того, как они развелись. Потом я. И вот эта секретарша. Я его понимаю. Ему тоже надо с кем-то спать. Если это не жена, то пусть это будет секретарша. Секс на рабочем месте, это почти как секс в Овальном кабинете. У нее длинные ноги. Где-то от шеи. Или еще выше. Упругая высокая грудь. Четвертого размера. Она не скрывает. Такую роскошь скрывать не рекомендуется. Как и то, что прячется под короткой юбкой. Такой короткой, что она заканчивается в том же месте, где и начинается. Возможно, это такая мода. У секретарш.

У меня метр семьдесят, второй размер, и 39 за плечами. Юбки чуть выше колена — статус обязывает. Дома джинсы и топики. Ненавижу юбки. Даже короткие.

Я ревную? Вряд ли. Я ведь даже не помню, какие глаза у мужа. Какая тут ревность. Ревность-верность. Игра слов. И за ними целая жизнь. А я всего лишь хочу вспомнить, какие глаза у мужа.

Муж сказал, что у меня красивые ноги. И такая же потрясающе соблазнительная попа. Может, имеет смысл ходить в спортзал четыре раза в неделю вместо трех? А еще лучше — каждый день. Но тогда я не буду успевать работать, и на мужа совсем не останется времени.

Он так и сказал «потрясающе соблазнительная». Как раз перед отпуском. И у него был такой тоскливый щенячий взгляд. Странно. Когда он успел рассмотреть мои ноги? А попу?

Ну, да… прощальная ночь! самая жгучая и самая длинная за последние… м-мм лет. Вот откуда, оказывается, ноги растут.

Самое ужасное, что мужа я люблю. Очень. Но это, как ни странно, не мешает изменять друг другу в течение полутора лет. Парадоксальная ситуация. Хотя ничего странного. Любовь — как костер. Затухнет — разжечь снова не так-то легко. Особенно, если не прилагать усилий.

Мне 39. И у меня две подруги. Одна в прошлом месяце стала бабушкой. Она меня старше на два года. Другая полгода назад родила себе третьего пацана. Мало ей было двух предыдущих. Ей тоже 39. У нее тоже свой бизнес. Бизнес оставила на мужа. Сидит с ребенком. Сказала, что ни одну няньку к своему драгоценному чаду не подпустит. Чтоб мне так жить! Детей я люблю, но на расстоянии. Пеленки, распашонки. Сопли, слюни. Это не для меня. Бизнес — это одно. Дети — совсем другое. Я безответственная. Легкомысленная. Безалаберная. Я теряю сотики каждый месяц. По их количеству меня можно занести в книгу рекордов Гиннеса. Куда мне детей. Вдруг я его потеряю по дороге из роддома. Да и не думаю, что нам с мужем все это надо. Эти бессонные ночи, младенческие крики по 24 часа в сутки, смена подгузников и памперсов. Нет уж, увольте. У меня планы. У меня куча невыполненных обязательств перед партнерами. У меня новые договора. И мне непременно нужно успеть слетать в Женеву на семинар. А потом мы с мужем летим в Австралию. Третий совместный отпуск за три года. Может, имеет смысл делать это чаще? Ну, какие при таком раскладе могут быть дети? Да, никаких! Смешно даже. Ей-богу!

Пять дней до окончания отпуска. Местные мужчины совсем одолели. Я за безопасный секс. Одноразовые отношения не в моем вкусе. Надо было взять любовника. Вопрос: которого из двух? или завести третьего? Шутка. А может, надо было взять мужа?

Легок на помине. Вчера прилетел ко мне. Его поселили этажом выше. А он расхохотался и перенес вещи в мой номер. Сказал, что будет спать только со своей женой. У меня номер-люкс, двуспальная кровать и вид на море. У него кровать на одного и вид на цветущий сад. Мужу нравится море и кровать на двоих. Ему нравятся глаза цвета мокрого асфальта и блондинки за тридцать с хвостиком. Он ненавидит короткие юбки и четвертый размер лифчика. И туповатых двадцатилетних клуш с осиной талией.

Муж посмотрел мне в глаза и сказал, что уволил секретаршу. Теперь у него работает дама за пятьдесят. У нее огромный (в полжизни) опыт работы, в том числе и скрытые возможности. У нее знание ПК и три языка в совершенстве. Она работала в МИДе. У нее муж, которого она боготворит. И два сына, о которых она может говорить часами. Если не занята работой. Это материнская любовь. Муж сказал, что готов терпеть ее излияния. Главное, теперь никто не сделает в слове «воспроизводство» три ошибки.

Я ничего не стала говорить о своих мужчинах.

Мальчик-бог очень расстроился. Так трогательно. Он мне — признания в вечной любви, я ему — от ворот поворот. Бедный ребенок. Ребенку оказалось 26. А в нем столько романтики: как-то не сочетается со швейцарским сыром и двадцать седьмым президентом США. Мне вдруг стало скучно от белозубой улыбки и стальных плеч. И от влюбленных глаз. (Я вдруг вспомнила, как на меня смотрел муж двадцать лет назад. Как вчера на пляже. А потом в номере. А потом вечером в ресторане. И снова сегодня утром в постели.) Мальчику пришлось объяснить, что нельзя сочетать несочетаемое. «Бог» печально улыбнулся и сказал, что откажется от гамбургеров. Почему я этого раньше не замечала? Ах, да. У него все достойно. И хотелось снова стать двадцатилетней.

Другой, «как муж», усмехнулся. Дал на размышление неделю. А я на две укатила на море. Как будто имеет право. Смешно, на самом деле. Я свободная женщина. Ну, немножко замужем. Ну, немножко расслабилась. На целый год. А думала, никаких обязательств. «Как муж» сказал что-то запредельно умное про стабильность отношений и здоровый секс. И у меня сразу засвербело в желудке. Я вдруг поняла, что Киркоров в его возрасте еще не предел. Может, имеет смысл посадить его на «Ромштайн»? И вспомнить, вспомнить, наконец, какие глаза у мужа!!!

Муж ущипнул меня за попу и сказал, что соскучился. Безумно. Не за эти полторы недели. А за целых сколько-то там «надцать» лет. Я почувствовала себя, как той весной. Когда мы впервые увидели друг друга. Как будто на мне короткая юбка и второй номер. (А вы думали четвертый? Они не растут, как грибы после дождя.) И ночь за конспектами, и первый бессовестный поцелуй в подъезде родной «хрущевки», и куча бессонных ночей рядом с ним — единственным и неповторимым. А самое главное, впереди еще целая жизнь, столько неисчерпанных возможностей, взлетов и падений. И куча ошибок из-за глупости. Из-за долгого молчания. Из-за одиночества вдвоем.

Муж наклонился и поцеловал меня. Как тогда. Безумно и неприлично давно. А я хотела понять, какие у него глаза. Насмешливые, веселые. В темных ресницах. И в них запуталось солнце. И немного песка.

Может, имело смысл сделать все это раньше?

Я поменяла себе авто и совершила безумно выгодную сделку. Слетала на семинар в Женеву. Что еще? Можно расслабиться и сходить в сауну с подругой. С той, что уже бабушка, и старше меня всего-то на два года. Мне 39. У меня нет детей. Зачем мне дети? У меня есть свой бизнес. Масса возможностей. А еще бассетхаунд Бася и муж, у которого я не помню цвета глаз. Спрашивается: кому жить легче? Хотя можно и не спрашивать. И так понятно. Баське.

Муж сказал, что счастлив безмерно. Это то, что ему не хватало последние «надцать» лет. Кто бы мог подумать!? Мне немного непривычно и чуть-чуть тошно от происходящего. Муж сказал, что Австралия подождет. Медовый месяц можно провести и дома с видом на озеро. Я — «за». Тем более что у нас теперь каждая ночь — медовый месяц.

Наш песик нашел себе подружку, Сару. Ее хозяева мрачно думают, что наш бассет грязно соблазнил их девочку. Вопрос спорный. Они не видели ее в деле. Наш Баська — степенный, важный, с чувством собственного достоинства — ну, просто настоящий интеллигент! Он умеет только ухаживать. Похоже, у них это все серьезно. Скоро у них с Сарой будет потомство. На днях наблюдала умилительную картинку. Идет наша парочка бок о бок: оба толстенькие, на коротких лапах. Баська подстраивается под Сару, та переваливается с лапы на лапу. Ей уже тяжело. Баська один в один копирует подружку. Интересно, каким он будет отцом?

Папа открыл магазин. Счастлив до безумия. Сказал, что мечтал об этом с самого детства. Мечты иногда сбываются. Маме кто-то привез столь желанные саженцы, и они вроде у нее даже прижились. Можно считать, что их будущее в достойных руках. А те экзотические овощи все-таки дожили до осени. А я не ожидала.

Мы купили новую квартиру. Более просторную. Опять в новостройке. Тоже с видом на парк и озеро. Нас теперь трое. И нам просто жизненно необходим свежий воздух. Мама мужа готовит нам отварной картофель и редис со сметаной. Редис, правда, реже, чем картофель. Она временно поживет с нами. Может, года два.

Мы с мужем все же объединили наши дела. Семейный бизнес приносит прибыль и возможность чаще ужинать дома. Ужинаем мы теперь почти всегда вместе.

Вчера мы все втроем ходили гулять. В последнее время мы делаем это довольно часто. И это самое счастливое время. Муж опять ущипнул меня за попу. Он делает это с нескрываемым удовольствием. Как раньше. Когда мы были молодые. И… у меня четвертый номер. Оказывается, иногда они растут. А я постоянно чувствую себя на 20. Впрочем, так повелось с нашего последнего отпуска. Оказывается, имело смысл делать это чаще. И куда раньше.

Я вдруг осознала, чего мне так не хватало. Пеленок, распашонок, памперсов и чмокания на груди по ночам. И первой улыбки. И самое главное. Я, наконец, поняла, какие глаза у моего мужа. Не карие и не зеленые. Они каре-зеленые, светлые и улыбчивые. В точности такие, как у нашего сына.