На первую страницуВниз

Георгий Турьянский

О.Н.
 

     Отец Николай Шаховской, настоятель храма Великомученицы Варвары, совсем не знал, как выглядят снег и зима в России. Он побывал в Москве и Петербурге в качестве туриста восемь лет назад, жарким летом, когда кругом стояла страшная жара. Его ожидания подтвердились: ему там не понравилось.
     Он родился и вырос в Париже, мама рано умерла. Рос он с отцом, старым графом и настоятелем храма, в котором теперь служит он.
     Когда в начале пятидесятых отец принял сан священника, и в городке М открылась первая православная церковь, Коля Шаховской ходил ещё в школу.
     Церковь строилась тогда на энтузиазме оставшихся во Франции после войны русских пленных, беглых казаков, украинцев и оставшихся ещё с революции эмигрантов. Городок был небольшой, и участки земли рядом с церковью на северных склонах гор начали покупать только в последние несколько лет.
     Церковь стояла в стороне от города на пустынном склоне, заросшем кустами роз.      Отец Николай огляделся, вытащил из-под аналоя ржавый замок и пошёл к двери. У двери повернул выключатель сигнализации, активировал её и вышел на залитую солнцем тропинку. Обернулся, осенил себя крестом и зашагал широкими шагами прочь.
     Взгляд его упирался в домики красного кирпича, появившиеся здесь лет десять-пятнадцать назад.
     Отец Николай скользнул глазами по разросшимся колючим кустам, заполонившим ограду храма, и подошёл к машине. «Надо бы приказать Лужину, чтобы постригли», — сказал он сам себе и знал, что опять забудет.
     Он закрыл ворота на ржавый замок, потом ловко, как фокусник, одним движением сбросил с себя подрясник, сложил и убрал его в целлофановый пакет, а из пакета вытащил ключ. Большой серебряный крест убрал в нагрудный карман. Через секунду он сидел уже в соломенной шляпе на голове в своём «Ситроене» цвета старого бургундского.
     Он ехал задумавшись. Навстречу попалось всего две или три легковых машины и штук пять тракторов. Крестьяне поднимали в приветствии руку, тогда настоятель храма в ответ отрывал ладонь от руля и приподнимал шляпу.
     Наконец показалась его улица. Отец Николай вышел из машины, быстро прошёл на другую, теневую сторону и вошёл в квартиру. Из-за дверей пахло обедом.
     — Бонжур, — крикнула Мишель из кухни.
     Он ответил, прошёл к себе, снял шляпу, сел и отдышался.
     В последнее время потихоньку стало сдавать сердце. Шаховской сидел на стуле и не двигался, глядел в окно.
     Из окна прохожим был виден его бледный профиль. Лицом отец Николай в старости очень напоминал Ленина. Такая же бородка, огромная лысина, большой лоб, маленькие щёлочки глаз. Он не выговаривал «р» и любил порассуждать о политике. Только роста был Шаховской много выше среднего.
     Посидев так пять минут, он достал из пакета подрясник с заботливо вышитыми Мишель золотыми буквами «О. Н.» на внутренней стороне. Буквы означали «Отец Николай». Подрясник убрал в шкаф, крест — в ящик стола. Переоделся.
     — Я схожу к булочнику, — сказал он жене по-французски, — куплю твои любимые пирожные.
     Жена пропела в ответ «оревуар» на высокой ноте, и входная дверь хлопнула.

     Шаховской медленно шёл в своей соломенной летней шляпе по теневой стороне улицы, стараясь избегать солнца. Он всё думал об этой странной женщине, Марии Чудаковой, жене художника с шестью детьми. Она постоянно терзала его своими просьбами, просила открыть для своих детей приходскую школу.
     — Вы должны открыть школу, батюшка. Окормлять кому-то приход надо.
     Кому он обязан? Им? Этим непонятно откуда свалившимся сюда людям из города Вологды? Да знает ли она, что говорит с человеком дворянского происхождения? И он сам, и отец, и дед, и прадед его носили титул графа. Хотя сейчас это не играет такой роли, как прежде.
     — Что же вы хотите от старого священника, голубушка? Я болен, один я не в состоянии заменить школу.
     — Вы не заменяйте. Вы уроки Закона Божия читайте. Дайте урок детям. Дети придут, вот и хорошо. Я вам помогать стану, сама-то я не могу учить. Талантами Господь не сподобил.
     Эти просьбы ставили отца Николая в тупик. Зубной врач Чудаков помогал в оформлении храма, очень неплохой художник, а врач ещё лучше. Золотые руки. В приходе людей немного. Просто так выгнать Чудакову с её мужем и детьми было бы глупостью.
     — Да, но, право, я не знаю... не знаю. Позвольте подумать, а сейчас поспешу откланяться, — и направлялся к выходу.
     Обычно после службы в храме никого не остаётся. Чудакова стояла одна, молилась подолгу и после двенадцати. Приходилось просить её покинуть помещение.
     — У людей после окончания службы, в том числе и у вашего пастыря, могут быть свои дела, голубушка.
     — С церковно-приходской школой- то что, батюшка?
     — В другой раз, в другой раз.
     Чудакова со всей своей огромной семьёй раз в год отправлялась в Россию к священнику Анатолию Гармаеву. Этот Гармаев вёл семинары для православных семей. Чудакова рассказывала Шаховскому о методах Гармаева.
     — Батюшка отец Анатолий читал нам на семинаре два раза текст из Послания апостола. Потом говорит: напишите, как вы текст поняли, своими словами. Мы, значит, пишем, записочки-то сдаём. А потом на другой день слушаем. Кто что услышал и понял.
     — Ну-с, и что же вы там такое услышали?
     На лице у Шаховского играет улыбка.
     — Сознание в нас мирское, всё, что апостол ни скажет, перевираем. Некоторые там от себя такого понаписали. Очень хороший семинар, вам бы его посетить, батюшка. А?
     — Ну, мне уже, наверное, поздно. Однако, странный у вас там священник. Я посмотрю о нём в Интернете.
     Шаховской поглядел и убедился, что этот Гармаев человек странный и даже опасный, многие и в России о нём такого мнения.
     Наполняется церковь Варвары разве что на Пасху. Тогда госпожа Дюваль и староста Борис Петрович Лужин украшают церковь к празднику: алтарные иконы и Царские Врата облепляют гирляндами из чайных роз. Розы растут без числа возле храма.
     Праздник течёт так. Лужин попеременно с отцом Николаем читают Деяния святых апостолов. Потихоньку приезжают православные люди из окрестных городков. Большинство здесь бывает раз в год или приезжают на крестины, на похороны, короче говоря, по большим праздникам. Храм и притвор в Пасху полны.
     Некоторые женщины в красных платках, кофтах и юбках. Отец Николай смотрит на эту пёструю процессию. Вот и русский народ у него в храме появился.
     «Воскресение Твое, Христе Боже, ангелы поют на небеси…»
     Начинается крестный ход.
     — Христос воскресе!
     — Воистину воскресе!
     Великую ектенью полагается пропеть на древнегреческом. После службы в виде исключения разрешается всем желающим звонить в колокола.
     — Покорнейше прошу, только потише, будьте пай-мальчики, — открывают священник и староста ход на узкую лестницу.
     Дети новой эмиграции с шумом и гамом лезут по лестнице на колокольню. Отец Николай их не одёргивает: бесполезно. По храму раздается неумелый звон.
     Так и живут из года в год, от Пасхи к Пасхе.
     После службы, кто желает, может выпить чаю с пирожным в небольшой кухоньке.
     — Мадам Дюваль, душечка, налейте мне хорошего русского чаю, — просит отец Николай.
     Разговаривают старики тихими голосами, употребляют слова и выражения давно в России забытые, вышедшие из употребления. Язык дворянской эпохи. Новые прихожане разговаривают так, что сразу их и не поймёшь. Молятся странно. Кто совсем не умеет, кто часами стоит — не выгонишь. Нет порядка в головах. Чудакова, та вообще босиком стоит в храме.
     Один раз госпожа Дюваль сказала этой странной Чудаковой:
     — Голубушка, мы же не мусульмане какие-то, попрошу вас пинетки ваши по полу не разбрасывать.
     Та устроила скандал:
     — Сами молиться не можете, другим не мешайте!
     Именно в последние годы вразнос пошло, когда много новых понаехало. А отец Николай без малого уже сорок лет в этом храме служит.
     Подойдет к булочной, закажет пирожные, потом посидит за столиком, перебросится парой слов с хозяином.
     — Когда Бог пошлёт нам хорошее правительство, святой отец? Налоги душат, — спрашивает булочник.
     — Решение нашим правительством наших проблем похуже самих наших проблем, — отвечает Шаховской, и оба смеются.
     Потом старый граф идёт назад. Поднимается с трудом по лестнице. В гостиной в углу стоят иконы в тяжёлых окладах. На шкафу пылится самовар, над ним, на гвоздике, висят лапти, привезённые из туристической поездки восемь лет назад. Отец Николай читает короткую молитву и садится за стол. Обед готов. Мишель в нарядном платье.
     — Твой суп подойдёт на стол и бургомистру, — делает комплимент Шаховской.
     Они едят молча, старик спрашивает:
     — Не звонила Кристиана?
     — Нет. По-моему, у неё сейчас выставка в Сиднее, некогда девочке, — отвечает жена.
     Кристиана — единственная дочь Шаховских. Она фотограф и живёт в Австралии. По-русски она не говорит — знает язык, но не любит на нём разговаривать. Звонит родителям редко.
     После обеда отец Николай уходит в кабинет. Там он долго рассматривает корешки книг. Открывает наугад одну. Альберт Швейцер, «Письма из Ламбарене». На обложке с внутренней стороны проставлены буквы: «О.Н.».
     Отец Николай думает, кому он передаст храм? Московским наглецам, с которым объединилась Зарубежная Церковь? Стариков почти не осталось, а достойных молодых нет. Печально. Этот храм строил его отец. Там Царские Врата сварены из обычных прутьев забора, а светильники отец покупал на последние деньги в Париже.
     Новые прихожане не любят старого графа, называют между собой «французом». Это Шаховской знает.
     Ах, что они вообще знают? Пройдёт десять, двадцать лет, они пообвыкнутся, обживутся во Франции, если сами не превратятся во французов, так их дети — пренепременно.
     Он берёт палитру и краски, выходит во двор и садится к мольберту. На холсте изображен луг, усыпанный цветами. Он всегда рисовал и будет рисовать эти цветы, луга и холмы, милую сердцу Францию. Здесь урожай снимают три раза в год, и не бывает холодов. Пару дней назад ему пришло в голову нарисовать луг, засыпанный снегом. Может же произойти такое! Наверное, только в фантазии художника. Он смотрит на свою новую странную картину, подправляет слегка левый угол. Потом ставит внизу две буквы: «О.Н.».

Франкфурт, 2008

 

На первую страницу Верх

Copyright © 2009  ЭРФОЛЬГ-АСТ
e-mailinfo@erfolg.ru