На первую страницуВниз


ГАЛЕРЕЯ  «ЭРФОЛЬГ»
живопись, графика, скульптура

Гавриил Заполянский

     Гавриил Заполянский — сын Арона и Иды Шахер, родился в 1933 году в г. Черновцы. Отец был владельцем небольшого мехового магазина.
     13 июня 1941 года семья выслана в Сибирь (Томская область, Пудинский район, с. Шерстобитово.) Реабилитированы в 1989 году.
     Учился в Томском государственном университете, на филологическом факультете. Творческий путь начал как литератор. Первый роман «Aз есмь» был одобрен в 1966 году пятью членами редколлегии журнала «НОВЫЙ МИР», но затем, после ухода главного редактора А. Твардовского, роман отвергнут новым составом редколлегии. Другие рукописи: цикл романов, повести, пьесы также не опубликованы.
     Начало занятий живописью относится к 1958—59 гг. Первые опыты — акварель. С 60-х годов — участие в выставках народного творчества, с 1975 года — в профессиональных.
     Излюбленная техника — гуашь. В этой технике выполнено около 500 работ. Предпочитает работу над большими циклами. Наиболее важные для художника — «Славянские и еврейские мелодии», «Еврейский лубок», «Время царя Давида», «Герои Шолом-Алейхема».
     Есть живопись на холсте (масло, темпера), деревянная скульптура, станковая графика.
     Участие в выставках — при содействии фонда культуры СССР и объединения «Московская палитра».

     «Гавриил Заполянский увидел в еврейской теме нечто личное, свое, неповторимое. Он все время ищет способ сделать свое искусство орудием раскрепощения человека. Ему претит всякое искусственное регулирование жизни. Наивность соседствует у него с прозрениями, откровенность с раздумчивостью, брутальная чувственность с поэтической нежностью…»

Доктор искусствоведения
Игорь Светлов,
Москва.


 

     Гавриил Заполянский

КОГДА  ХУДОЖНИКУ ВЕСЕЛО...

     Художники — большие нахалы. Они непременно хотят жить в памяти потомков. И ради этого совершают немало грехов и ошибок. Сколько раз они брали милостыню из рук палача!
     Но эта постоянная жизнь в будущем времени дает художнику и некоторые преимущества: например, можно не паниковать при смене общественных лидеров, были бы холст, картон и краски. Но никто так не зависит от политической конъюнктуры, как человек с палитрой. Ибо он создает картину. А картина имеет свойство говорить безапелляционно: такова наша жизнь, таковы наши идеалы, наши лица. И делает он это — поверьте слову! — часто бессознательно, из одной любви к истине.
     Под окном моей мастерской играют дети. Окно открыто. Дети видят, что я рисую.
     — Вы художник?
     И на этот вопрос надо отвечать, вертеться как карась на сковородке, но дать какой-то внятный ответ этим детям и самому себе.
     Боже, как это возникло, что это за страсть такая — ухватить зеленый лоскут неба с медным облачком над самым лесом… Старика, задремавшего под цветущей яблоней… Женский профиль, явившийся у молочного ларька из Синайских пустынь… Строения на высоком дальнем берегу, за тополями и виноградниками… Мираж до боли знакомого, но забытого на время мира: там, там — все иначе...
     Что могут эти прямоугольники со скачущими всадниками, натурщицами, штыковыми атаками, парусниками, вечерними стадами, качающиеся на веревках в музеях? В тысячах альбомов я не видел веселого лица художника.
     Всем интересно, с чего это начинается. Путь занимает мало кого. Об итогах избегают спрашивать. В который раз раскидаешь картоны по полу и думаешь: твое ли это? Всюду мерещатся Шагал и Сезанн — не дают оторваться! На одной выставке художников Башкирии увидел немало сиренево-синих композиций. Вместо летающих шагаловских евреев, были летающие башкиры. Мои герои тоже охотно ходят по облакам. Они, наверное, там что-то важное ищут, но оно приходит однажды совсем другим путем. В детстве я любил рисовать веселых козлов с большими бородами. К этому счастливому «козлиному» периоду душа тянется, ей-богу!
     И вот ты однажды проснулся и почувствовал странную беззаботность, редкое спокойствие. Некий давний, простой мотив начинает звучать и в тебе, и совсем рядом. То ли возглас во дворе, то ли случайный запах с кухни всколыхнет затаенное, давнее, как прошлый век. Кто там восседает за столом с черными, как антрацит глазами, мохнатыми бровями под лисьей шапкой и бородой, застилающей половину стола? Он смеется, как горец, сверкая белыми большими зубами, уминает котлету за котлетой, запивает вином, шутит, славит Всевышнего и потом пускается в пляс. Мать смеется. Мы смеемся с братом и хлопаем в ладоши. Мне — пять, брату — семь лет. Когда это было? Это было до войны, в Черновцах, на Буковине... Это было, наверно, в 1937 году... Боже праведный! Лесной раввин — наш гость, танцует в светлом доме, где есть ханукальный подсвечник и большой стол, за окнами растут орех и слива... Пройдет два-три года, и мы узнаем, что такое черный хлеб на субботу, новые паспорта с особыми пометками, ссылка в Сибирь. Там, на берегу черной таежной речки Чузик, промерзшей до дна, в лютую зиму 1943 года похоронен мой отец. Весной в половодье берег размыло... Я иду в мастерскую и рисую... скрипача. В ледяной пустыне скрипач одинокий играет на своей скрипочке. Кто-нибудь да вспомнит о нем, кто-то да услышит. Это мой отец говорит со мной. Так мы беседуем. Хороший выдался денек, не часто бывает...
     На каком-то неуловимом моменте работы художник начинает утрачивать привычное, рассудочное мышление. В такие счастливые минуты точно бессознательно подбирается цвет к цвету, мазок к мазку и то, что получилось, лучше потом вообще не трогать — вся работа пойдет прахом. Случается — страшно сказать! — берешь краски не кистью, а... самой ладонью, и лепишь то, что пригрезилось, пальцами, втираешь и смешиваешь цвет той мерой, которая возможна только в живой руке. Такие композиции бывают суматошны по цвету, фигуры угловаты и небезупречны, но если что-то и вправду произошло, то это «доходит»...
     Есть художники, которые охотно развешивают свои картины в мастерских.
     Есть художники, которые не могут долго смотреть на свои работы и поворачивают их лицом к стене. Мне ближе вторые, хотя в последние годы я притерпелся к некоторым своим картонам и смотрю на них без прежней паники.
     Тут, пожалуй, есть смысл и остановиться.
     Осталось добавить, что много лет я был собирателем украинского фольклора, и славянские мотивы не случайны в моих картинах. Интерес к лубку и к так называемому примитиву сложился тоже под влиянием «изобразительного фольклора», который я мог видеть в живой среде сельского быта, мотивах обрядовой поэзии, народного эпоса и драмы. Тут обнаружились глубокие связи между славянской и еврейской народной поэзией с их философией сердца. Все, что я делал последние годы уместилось в несколько больших циклов: «Время царя Давида», «Еврейский лубок», «Славянские и еврейские мелодии»...
     Я не часто радовался тому, что делал, но иногда неведомые силы и неведомая свобода уводили в царство безгрешной мечты, простых народных сюжетов и это давало утешение и радость. Верен ли этот путь? Есть утешение в том, что лубок не миновал взгляда Гойи и Шагала.
     Народный идеал не знает высокомерия. Безвестные художники хорошо знали главные сюжеты жизни и расстановку фигур в народной драме. В этом искусстве сошлись гротеск и пародия, историческая трагедия и фарс, игра и эпос. Тут есть над чем поразмыслить в поисках пути.
     А ТЕПЕРЬ — СМОТРИТЕ.

 

Ханука
к., гуашь. 62 х 84 см. 1990.

 
 

 

 

Знамение в пустыне
 к., гуашь, темпера. 62 х 84 см. 1991.

 

 

Расскажу тебе сказку, ворона
к., гуашь. 62 х 84 см. 1990.

 
 

 

  Разрушение Храма
 к., гуашь. 62 х 84 см. 1990.
 

 

Знак судьбы
к., гуашь. 62 х 84 см. 1991.

 
 

 

  Боже, дай нам силы
 к., гуашь. 62 х 84 см. 1991.
 

 

Суккот. Танец
к., гуашь. 62 х 84 см. 1991..

 
 

 

  Умудренные долгой печалью
 к., гуашь. 62 х 84 см. 1991.
 

 

Еврейские мелодии
(Песнь Иерусалиму)
к., гуашь, темпера. 62 х 84 см. 1990.

 
 

 

  Спецпереселенцы, 1941 год.
Нарымский край.
Памяти сосланных в Сибирь
в 1930 – 1940-е годы.
 к., гуашь. 62 х 84 см. 1990.
 

 

Воспоминание о Сибири
к., гуашь. 62 х 84 см. 1990.

 
 

 

  Снег в весеннюю ночь
 к., гуашь. 62 х 84 см. 1991.


Персональный сайт художника Г.А.Заполянского.
 

На первую страницу Верх

Copyright © 2007   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru