«СТИХИ ВСЕГДА ПРИХОДЯТ ПЕРВЫМИ...»
Интервью с Ренатой Олевской
  

— Рената, в июле 2006 года вы стали победителем литературного конкурса нашего журнала. Наши читатели знают, что вы родились и выросли в Киеве; занимались в студии для одаренных детей при Киевской государственной консерватории по классу фортепиано; с 14 лет учились игре на гитаре и стали писать песни; окончили Киевский пединститут. То есть с русским языком вы были связаны не только судьбой и страной, но и профессией, и призванием. Позже путешествовали по Европе... А сейчас — Сан-Диего (штат Калифорния, США). Естественно, возникает вопрос: с чего начались ваши странствия? Как вы оказались в Германии?

	Рената Олевская

— В Германии я оказалась благодаря мужу — он получил стипендию фонда Гумбольдта, и мы всей семьей переехали в Штутгарт, где прожили два года. Это была моя первая в жизни заграница и, соответственно, первое прикосновение к западному образу жизни. Я занялась немецким, и уже через полгода могла общаться. Из Германии мы почти сразу попали в Америку, я начала изучать английский, который постепенно вытеснил мой немецкий. Оказавшись в Штутгарте пару лет назад, при встрече с нашими знакомыми, с которыми я когда-то беседовала по-немецки, я вдруг поняла, что на этом языке объясниться уже не могу. И мы перешли на английский — благо, европейцы свободно владеют сразу несколькими языками. Что поделаешь, это свойство памяти — без практики теряешь способность бегло играть на фортепиано, примерно то же самое происходит и с языком. Зато навсегда остается способность с любовью воспринимать музыку и тот язык, которым когда-то владел.

— Отразилась ли ваша биография (и «география») на вашем творчестве?

— Так получилось, что моя биография тесно переплетена с географией. Мой муж — профессор сан-диежского государственного университета, у него довольно часто случаются поездки на научные конференции, в том числе за границу. Во многие из них он берет с собой меня, начиная еще со времен жизни в Германии. Почти из каждого путешествия в качестве сувенира я привожу песню. По каким законам на самом деле рождаются песни, мне до конца не ведомо — я, к примеру, была в полном восторге и от Австрии, и от Сицилии, но «австрийская» песня родилась, а об Италии нет. Почему? — не знаю. Несколько лет назад написалась песня о маленьком французском городе Метце. Впоследствии я не раз там бывала, и каждый раз убеждалась, что ничего уже не прибавить — в песню вложены мои самые яркие ощущения от пребывания в этом обворожительном городе. Песня, посвященная Штутгарту, — одна из любимых песен мужа, он говорит, что если закрыть глаза, можно легко увидеть себя, идущим по Кёниг-штрассе. Как и в пейзажной живописи, дело тут не только в красивом описании местности — суть заключается в выплеске эмоций, рождающихся именно там и только там, и нигде больше ничего подобного не ощутить.
     Так же, как фотограф незримо присутствует на фотографиях, так во всех песнях, и сюжетных и несюжетных, есть присутствие автора. Получается, о чем ни пиши, все равно пишешь о себе самой.
     Конечно больше всего у меня песен о моем родном Сан-Диего, потому что именно в нем я нашла себя, как нигде раньше. Сан-Диего и вправду неповторимо красив, о нем потрясающе легко пишется, как о любви. Для меня большой комплимент, когда местные жители говорят, что своим гостям во время экскурсий по городу ставят диски с моими песнями. Сан-Диего не нуждается в рекламе — мои стихи и песни о нем, это дань и благодарность ему.
     На самом деле подобных песен у меня не так уж и много, больше всего у меня песен сюжетных — это мой излюбленный жанр! Если можно провести параллель между песнями и живописью, я бы сказала, что мои песни по стилю перекликаются с картинами Нормана Роквелла и Гюстава Климта. Возможно именно поэтому мне очень близко творчество этих художников, я его понимаю и полностью принимаю. Их картины, как большие открытки, на них изображена жизнь такой, какой она мне видится.
     Возвращаясь к Вашему вопросу: безусловно, когда путешествуешь, накапливается палитра впечатлений, что прекрасно… И тем не менее, должна признаться, что по своей природе я домосед и больше всего люблю быть со всей семьей дома. Путешествия — это роскошь, которая, кроме всего прочего, лишний раз подтверждает то, как сильно я люблю место, в котором живу.
     Еще немного из биографии. После восьмого класса я поступила в медицинское училище и с пятнадцати лет работала в госпитале. Несколько лет — в отделении реанимации. Мне всегда очень нравилась профессия медсестры, тем не менее, ни одной песни на эту тему у меня нет. Творчество имеет эффект зеркала: отражает только то, на что направлено.

— С огромным удовольствием слушаем ваши песни: голос — завораживает, интонация — удивительная! Заглянем в вашу творческую лабораторию: как рождается песня? Что раньше — стихи или музыка? Тексты песен и «просто стихи» — в чем разница?

— Спасибо вам за добрые слова. Я никогда не обольщалась относительно силы своего голоса, главное чтобы мне удавалось донести песни такими, как я сама их слышу.
     Свой третий диск «Соломенное кружево» я записывала в калифорнийской студии у звукооператора Дугласа — он и сам профессиональный музыкант, вечерами работает в клубах тапером. Во время одной из сессий звукозаписи он сказал мне, что вчера вместе с женой слушал мои песни, и что песни им понравились. Я удивилась: «Как это может быть? — там же все по-русски!» В ответ я услышала такие слова: «Дело не в языке. Дело в том, что в голосе есть улыбка, а этого уже достаточно, чтобы хотелось слушать».
     Вы спросили меня, как рождается песня. Расскажу на примерах. Однажды я укладывала спать младшую дочку, и она в очередной раз завела разговор о том, что хочет котенка. Я решила от проблемы больше не отмахиваться, а доходчиво объяснить ребенку, почему нам это не подходит. Но на все мои аргументы дочка находила свои детские, смешные и беспомощные, но трепетные доводы. Позже этот ночной разговор сам собой вылился в песню.
     Или вот еще. В нашем городе бывает много туристов. Иногда стоишь возле океана, а вокруг тебя щелкают и щелкают фотокамеры. И я подумала, что неведомо для себя самой попадаю на чужие снимки. Я никогда ничего не узнаю об этих людях, а они обо мне. Так и будем жить вечными незнакомцами, глядя друг на друга со страниц фотоальбомов.
     И вот как-то раз, давая концерт в другом городе, я случайно попала в гости к приятелям и мне дали посмотреть фотографии. На одной из них я увидела себя. Чей-то объектив когда-то запечатлел меня такой, какой я себя уже и не помню. Так родилась песня «Мы останемся на чьих-то негативах».
     Стихи всегда приходят первыми, это непреложно — вся суть в них. Музыка накладывается сама собой и почти сразу, но все же она вторична. Музыку я как бы и не сочиняю, она изначально уже заложена в словах, я ее просто пропеваю.
     Случаются стихи, которые стихами и остаются. Берешь гитару, начинаешь петь их, а они сопротивляются и не поются, и тогда я оставляю их в покое. Насильственная музыка — зачем? кому это нужно? — это же перевод продукта. Дело в том, что самые важные слова в жизни мы не поем, а говорим, следовательно, есть такие стихи, которые не поют не потому, что на них еще не успели написать музыку, а потому, что они в ней не нуждаются — музыка их разбавит.

— Наверное, у каждого есть своя, любимая тема — иногда хочется чем-то поделиться, высказаться. На какой вопрос вы сами очень хотели бы ответить?

— Периодически подмечаешь какие-то явления и ситуации, которые не оставляют равнодушной. Иногда это выливается в целую песню, иногда прописывается всего одной фразой. В любом случае, таким образом эти мысли как бы фиксируются. Но не всегда: некоторые мысли должны растаять и раствориться во мне, это же от меня зависит — записать их или нет. Самые свои грустные умозаключения я не разглашаю, — зачем? Когда мне бывает трудно, я песен не пишу. Кажется, Чехов сказал, что если у тебя болит зуб, — не значит, что об этом должна узнать вся улица.
     А вообще я люблю смешить людей. Это началось еще со школы: там у нас был один мальчик, который непрерывно устраивал всякие фокусы, веселившие класс. Учителям, конечно, доставалось по полной программе, но и они ему, похоже, симпатизировали. Приходя домой, я развлекала своих родителей, описывая эти смешные выходки. Постепенно я вошла в роль рассказчика до такой степени, что когда ничего такого не происходило, я начинала сочинять, вкладывая в уста персонажа собственные слова. Потом уже было даже и не вспомнить, что учудил он, а что допридумала я. Во всяком случае, привычка осталась, возможно поэтому у меня довольно много юмористических песен.
     Мы с мужем с детства приучали наших детей к анекдотам, это очень полезно. Интересно, что муж, человек серьезный, умеет рассмешить меня, как разве что только Жванецкий. Когда выяснилось, что они оба рождены в один день, я даже не удивилась.
     Безусловно, есть вечные вопросы, которыми так или иначе задаются все люди. Просто каждый стремится добавить что-то свое, подсознательно надеясь приблизиться к разгадке смысла бытия. Как-то по случаю написалось такое четверостишие:

суть жизни, пожалуй,
в тех самых моментах,
когда нам совсем
не до этих вопросов...

— Как вам сейчас живется? Как пишется?

— Как живется мне, так и пишется — Окуджава был прав. Судя по тому, что пишется вволю, — и живется вволю. Прошлым летом у меня был концерт в Киеве, в клубе «Арсенал». Осенью мы с мужем летали в Ереван, меня там пригласили выступить на телевидении. И в Армении, и на Украине сейчас идет процесс национального самоопределения, тем не менее, песни на русском языке слушателями воспринимаются очень тепло — одно другому не мешает.
     У нас в городе пару лет назад открылась детская театральная студия «Сандиежка», где все спектакли идут на русском языке. Дети на полном серьезе играют в пьесах Пушкина, Шварца. Моя младшая дочка играла Лауру в «Каменном госте» и пела под гитару — у нас в семье все играют на гитаре. В этой театральной студии есть традиция: к Новому году ставится спектакль, в котором родители играют для детей. Нам раздают роли, и в течение трех месяцев мы репетируем, собираясь в доме у режиссера. На репетициях бывает потрясающе весело! Этой зимой я написала к такому спектаклю песни. Возможно, некоторые из них войдут в мой новый, четвертый диск, который сейчас в процессе записи.
     Моя старшая дочка тоже пишет песни, но уже на английском языке. Она сейчас студентка университета, живет и учится на другом побережье Америки. Приезжая домой на каникулы, привозит с собой новые стихи и песни. Она очень талантлива, и могла бы, думаю, иметь серьезную карьеру в песенном жанре, но выбрала себе другую профессию — изучает международное право.
     Желательно чтобы каждый человек, вне зависимости от профессии, владел каким-либо способом самовыражения, будь то живопись, танцы, скульптура, музыка или что-нибудь еще — это помогает жить в большем взаимопонимании и с окружающим, и с внутренним миром.

— И, наконец, наш «фирменный» вопрос. Вы принимаете участие во многих слетах и фестивалях КСП Америки, выступаете с сольными концертами, у вас вышло несколько авторских дисков… Как вы, один из ведущих авторов калифорнийского клуба авторской песни, относитесь к реакции публики, известности, славе? И вообще, что для вас означает — успех?

— Для любого человека, рискнувшего выйти на сцену, реакция публики не может не быть важна — ведь именно за этим мы и идем на сцену. Но публика — это не обязательно целый зал, своя тесная компания — это тоже публика, мнение которой для автора не менее важно. Кроме того, любая песня нуждается в «обкатке», а на ком же обкатывать, если не на своих людях. Есть такая закономерность: если мои близкие какую-либо песню восприняли на ура, успех на большой публике ей практически гарантирован. И все же последнее слово всегда за мной, мой самый главный судья — это я сама.
     Александр Вертинский называл свои песни «песенками», мне это всегда очень нравилось. Точно так же называет их наш современник, талантливый автор Вадим Певзнер. Все правильно: мы пишем песенки, в первую очередь для самих себя, но с удовольствием делимся ими, если они интересны другим людям.
     Как я отношусь к известности? — прекрасно отношусь, потому что известность — залог того, что твои песни услышит большое количество людей. Когда ты видишь, что мысли твои интересны многим другим, появляется ощущение, сходное с ощущением свободного полета у парашютистов. Я никогда с парашютом не прыгала, но по рассказам очевидцев — это абсолютно то же самое. И привыкание к этой заинтересованности не наступает.
     Как невозможно наесться и напиться на год вперед, точно так же автор испытывает голод по добрым отзывам. Поэтому, думаю, не стоит молчать, если что-то у кого-то очень понравилось. И никогда не надо стесняться говорить хорошие слова — перехваливание настолько же редкое явление, как и гипервитаминоз.
     Что для меня успех? Успех происходит от корня «успеть». Надо успеть вырастить детей, издать книжку стихов и посадить два авокадо-дерева, потому что если посадить только одно, оно не сможет опыляться — будет цвести, но не плодоносить. Нужно два.
     И еще, конечно же, успех — это Erfolg!

— Спасибо. Желаем вам Успеха!

Москва — Сан-Диего

Вопросы задавала Елена Фёдорова 

РЕНАТА  ОЛЕВСКАЯ

АВТООТВЕТЧИК

С осторожностью, будто разведчик,
наберу Ваш магический номер...
Заработает автоответчик,
я к пластмассовой трубке прижмусь.
Он за нашу судьбу не ответчик –
попугай, остающийся в доме...
повторяет короткий напевчик,
в одночасье напетый ему.

Пара фраз лаконичных и чётких,
вы точны, как дорожные знаки, –
вы, по сути, янтарные чётки:
парафраз – говорите – рычаг...
И заходится сердце в чечётке,
и мелькают шальные зигзаги,
в горле комом слова,
горло жжёт как!
И гудки за гудками звучат...

Я звоню, чтобы голос послушать –
просто голос, навечно знакомый.
Голосами общаются души,
не словами, слова – шелуха.
Я утрами звоню, потому что
Вы с утра не бываете дома.
Если знаю – Вы, точно, на службе, –
я звоню, не стесняясь греха.

Это школьниц смешные замашки –
я так тоже когда-то считала.
Это – вроде гадать по ромашке
или тихо стоять под окном.
А теперь понимаю: неважно –
не поставят за это два балла.
И подушка – моя промокашка.
Что не сбудется – не суждено...

С осторожностью, будто разведчик,
наберу Ваш магический номер.
Заработает автоответчик... –
я звоню-то, по сути, ему.
Он за нашу судьбу не ответчик –
попугай, остающийся в доме...
повторяет короткий напевчик
в телефонном своем терему.

2001. Сан-Диего

АВСТРИЙСКИЙ ВАЛЬС

Туман рассекает фонтана струя –
такой мне запомнилась Австрия.
Дождливая, тихая Австрия,
по рельсам трамвай бренчит.
На площади длинная очередь
пролеток блестящих, намоченных.
Извозчика взгляд озабоченный,
на спинах коней – плащи.

Бездонных кристаллов лучи-острия –
такой мне запомнилась Австрия.
Спокойная, милая Австрия,
изысканная страна.
Концертов органные россыпи,
конфеты с портретами Моцарта.
В музеях, до боли родственные,
художников имена.

К тебе прижимаюсь счастливая я –
такой мне запомнилась Австрия.
Такая уютная Австрия,
хранящая Климта шедевр.
Цветов разогретые венчики,
мужчина, целующий женщину.
О, Вена! – увековечены
фонтаны дворца Бельведер!

Мостом освещенным Дунай осиян –
такой мне запомнилась Австрия.
Такая далекая Австрия –
ты мне ее даровал!
Луны леденцовая радужка...
На старости, слушая Штрауса,
ты спросишь: «А помнишь ратушу,
в которой играли вальс?»

2002. Вена

ПЕСОЧНАЯ РЫБАЛКА

Старушка по пляжу с металлоискателем шла.
Ночной моцион окружала вечерняя мгла.
В кармане негусто: пятак и двугривенный... Что ж,
Ищи, потому что – ты ищешь, а значит, найдешь!

Старушка устало с металлоискателем шла.
Услышала шорох в наушниках и замерла.
Бабуля корзинкой слегка зачерпнула песок
И видит: в корзинке какой-то тяжелый кусок.

Проворно нагнулась, нащупала пару часов.
Увидела “Rollex”. Сказала: “Ага, хорошо!”
Часы осмотрела, засунула в правый карман –
Карман от часов оттопырился, будто корма.

Песок отряхнула с чулочков а-ля фельдеперс,
Запрыгнула в свой шестисотый запыленный “мерс”.
От фар галогеновых брызнул неоновый свет...

Купите металлоискатель на старости лет!!

2004. Сан-Диего

ЛОМТИК

Жил сосед – старый дед
У меня в апартаментах.
Не имел никого – жил совсем один.
Драил свой драндулет – «шевролет» пошарпанный –
И на нем каждый день ездил в магазин.

Весь сухой, чуть глухой –
Как ковбой на пенсии,
Он со всяким готов был поговорить.
Но – у всех, как на грех, в нашей резиденции
Море дел... – дед сопел, тихо шел курить.

Жил сосед – старый дед
Атрибутом будничным,
Года два – как трава, что растет в забор.
Как-то вдруг слышу стук – мужики в нагрудничках
Стали мебель его выносить во двор.

Сел наш дед в «шевролет»,
Шляпу снял ковбойскую,
Не сказал ничего – заревел мотор.
И окну дед махнул своему геройскому.
Вот и нету его... Погрустнел наш двор.

День скулил, дождик лил –
Мыть изволил стебли он.
Вижу вдруг я сундук дедовский пустой.
То ли взять позабыл, то ли места не было –
И пошел дедов друг в дом мой на постой.

Знаю – да, никогда
Деда не увижу я.
Жизнь идет – дед помрет тихо, как и жил.
Сохраню я сундук цвета темно-рыжего –
Видно, дед в нем души ломтик накрошил.

1997. Сан-Диего

АСТРАГАЛ*

Марку Алданову

Хоть какую-нибудь зацепочку! – хоть бы сплетенку, тень от сплетни… –
и биографы, точно слепни, враз облепят и разнесут.
Подарил бы кому-нибудь цепочку – ну, какой-нибудь дамочке бледной.
Хоть скандалец какой непотребный обывателям вынес на суд.

А он никому мишуру не дарил
и судьбокопателей всех разорил.
Он в библиотеках касался перил
ладонью сухой, обходительной.
Читал фолианты и мир постигал.
Печатал романы, в которых не лгал.
Он понял: история, как астрагал,
всегда повторяемо-мстительна.

А в романах в пальбе революций гибли люди за чьи-то идеи.
Увлеченные «фарадеи» разработали взрывпакет.
В юном НЭПе рождались валютчики. Истребляли злодеев злодеи.
Светлой жизни во благо радея, конь корёжил копытом паркет.

Алданов – как Флавий – он все лицезрел.
Он видел, как мир под ногами горел,
как тупо и жестко вели на расстрел,
как рушились судьбы пронзительно.
Мучительно суть бытия постигал.
Печатал романы, в которых не лгал.
Он помнил: судьба – это тот астрагал,
который метать непростительно.

И личную жизнь оберегал –
так ведь это же восхитительно!

2005. Сан-Диего

____________________________________
*) АСТРАГАЛ (греч. – косточка) – игральная кость (обычно четырехгранная) в античной игре в кости, изготовлявшаяся из овечьей или слоновой кости, а также из золота.

НЬЮ-ЙОРК

В Нью-Йорке
небоскребы похожи на терки...
На закате натертое солнце забивается в окна.
Снаружи,
закон притяженья нарушив,
теплый солнечный сок востекает по нишам к крыше.
Дилемму
не могу разрешить:
ксилемой
неужели снабжен небоскреб? Такое бывает... разве?
Бывает.
Материя эта живая.
Те двое на вкопанных сваях
стояли рядом…

Хирургам
знаком феномен
как руки,
которых нет,
болят по ночам суставом каждого пальца.
И хочется... сжать кулаки! –
из пепла поднимаются обе руки!!
Подсвеченный воздух пустым рукавом свисает…

Гиганты...
они беззащитны, как мамонты –
удобная цель для охотников полудиких.
Макают
отраженье в Гудзон,
река изменяет фасадам фасон,
а солнечный сок востекает по нишам к крыше...

2003. Нью-Йорк

ПАПОРОТНИК

Папоротник – по воротник,
И огурцами пахнет родник.
В правой руке толстый дневник –
Мыслей моих беспокойный тайник.
А на репей сел воробей
И не боится шипов – хоть убей!
Я вычисляю сумму дробей –
Мудрая, как жучок-скарабей.

Папоротник – по воротник
Папе... а мне до макушки – и сник.
Краешком леса бродит лесник
Мимо прохладных ивовых туник.
Птицы кружат – дождь ворожат.
Дождь прибежал... и белки визжат!
К дереву гриб-сыроежка прижат –
В шляпке воды накопил для ежат.

Папоротник – по воротник...
После дождя – парилка, парник.
Кроны мостом радуга вмиг
Соединила... и город возник!
Как наяву, сколько живу
Мокрую помнить я буду траву.
Даже когда, рассекая по шву,
Жизнь отменяет своё РАНДЕВУ.

2000. Сан-Диего